Вот и получилось так, что, когда Энгель заканчивал школу, его переполняли солидарность с отцом и молчаливая неприязнь к матери.
Поэтому, когда мать заявила, что он должен пойти в колледж, дабы не остаться на всю жизнь таким же никчемным человеком, как отец, Энгель решительно отмахнулся от нее Получив аттестат зрелости, он отправился к отцу и сказал"Пап, представь меня, кому надо, я хочу работать в организации".
«Но мать норовит отправить тебя в колледж».
«Знаю».
Отец и сын переглянулись, поняли друг друга и улыбнулись сквозь слезы умиления.
«Ладно, сынок, — сказал Энгель-старший, — завтра позвоню в город мистеру Мейершуту».
Так в семнадцать лет от роду Энгель пошел работать в организацию. Сначала — мальчиком на побегушках в контору мистера Мейершута на Варик-стрит, потом — на других должностях. Иногда он даже бывал громилой, хотя не очень годился на эту роль из-за скромного веса и не особенно крепкого телосложения. Раз или два ему пришлось быть профсоюзным деятелем, разъездным агентом, как Чарли Броди. Словом, работал на разных местах, меняя их чаще, чем любой другой соратник, но лишь потому, что был молод, непоседлив и жаждал новизны.
Матери понадобилось года четыре, чтобы с этим смириться. Она обвиняла отца в пагубном влиянии на сына и не пожалела нескольких миллионов слов, развивая эту тему, но в конце концов притерпелась и перестала надоедать Энгелю болтовней об упущенных возможностях.
Более того, примирившись с действительностью, она принялась произносить новые речи. «Сделай себе имя, Алоиз, — вешала мать. — Не будь таким же бездарным, как твой папаша. Он — просто палка для перемешивания говна. Тридцать три года сидит в сраной лавке. А у тебя пусть будет своя марка. Продвигайся по службе. Если уж захотел работать в организации, работай по-настоящему, иди в гору. Ник Ровито тоже выбился из самых низов».
Эти разглагольствования действовали на нервы не так сильно, как предыдущие. Мать явно преувеличивала его честолюбие. Да и вряд ли ей понравились бы те способы, которыми Ник Ровито выбивался из самых низов. Но у Энгеля язык не поворачивался рассказать ей о них Он уже повзрослел и научился пропускать тирады матери мимо ушей. Иногда он отвечал «Конечно, мам». А иногда и вовсе ничего не отвечал Не будь молниеносной войны с Коннели, Энгель еще долго плыл бы по течению. Но война разразилась, Энгель оказался в нужном месте в нужное время, и светлое будущее, о котором годами талдычила мать, стало настоящим Коннели был здоровенным, душевным и веселым парнем, правой рукой Ника Ровито. Но вдруг как с цепи сорвался, взыграло честолюбие. Несмотря на неодобрение со стороны центрального комитета в Майами, несмотря на многолетнюю дружбу с Ником Ровито, несмотря на риск и более чем вероятную неудачу, Коннели решил избавиться от Ника и прибрать к рукам организацию.
Коннели действовал не один. У него были друзья в организации, более преданные ему, чем Нику Ровито, и Коннели мало-помалу привлек их на свою сторону в надежде осуществить бескровный дворцовый переворот. Одним из его приспешников стал Людвиг Мейершут, хозяин Энгеля-старшего. А Людвиг Мейершут был особо расположен к Фреду Энгелю и шепнул ему, что должно произойти «Так что ты поставил на верную лошадь», — сказал Людвиг Фреду. Отец Энгеля тотчас поделился этим с матерью, которая тотчас ответила: «Да ты понимаешь, что это значит, Фред? Это значит, что твой сын может пойти в гору, получить хорошее место и кое-какие деньжата, все то, чего у тебя никогда не было».
Сам Энгель тогда ничего этого не знал Женщины вынудили его снять квартиру на Кармайн-стрит, поскольку приводить сожительниц в родительский дом можно было, лишь предварительно познакомив их с матерью Теперь эта трудность была устранена.
Тем временем Фред Энгель оказался в точке столкновения противоречивых чувств и интересов и был занят решением вопроса, к кому примкнуть. Этой теме посвящены все серьезные и занудные романы про мафию. Преданность Нику Ровито основывалась на благоговейном страхе, а преданность сыну была замешана на родной кровушке.
В конце концов узы крови. Ник Ровито и истошные вопли стервы-жены сделали свое дело. Фред Энгель позвонил сыну и пригласил в отчий дом на совет.
— Эл, — сказал он, ибо никто в целом свете, кроме матери, не величал Энгеля полным именем Алоиз, — Эл, это важно Коннели норовит отнять власть у Ника Ровито Ты понимаешь, о ком я веду речь? Ты знаешь Коннели?
— Встречал, — ответил Энгель. — Но что это значит, отнять власть?
— Отнять власть, — доходчиво объяснил отец, — значит отнять власть.
— Отстранить Ника Ровито от дел?
— Вот именно.
— Ты уверен? Я хочу сказать, ты уверен?
Отец кивнул.
— Эти сведения из надежного источника. Но дело в том, что сам я не могу настучать Нику Ровито, не поссорившись со своим надежным источником.
— Вот как. Почему же?
— А вот так! — ответил отец на первый вопрос, пропустив мимо ушей второй — Ему расскажешь ты! Я устрою вам личную встречу. Не говори никому ни слова, только самому Нику Ровито Я еще точно не знаю, кто соучастники Коннели.
— Я? Почему я? — спросил Энгель — Потому что больше некому, — ответил отец — И еще потому, что это поможет тебе продвинуться в организации Энгель услышал, как мать эхом повторила последние слова отца.
— Не знаю... — промямлил он.
— Я когда-нибудь давал тебе плохие советы?
Энгель покачал головой.
— Нет, не давал.
— Ну так и теперь не дам.
— А если Ник Ровито потребует доказательств? Коннели его правая рука, а я кто?
— Коннели запустил лапу в пенсионный фонд, — сообщил Энгелю отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46