Здесь было все черное. Стены и потолок, звукопоглощающие панели. Пол устлан черным линолеумом. Под укрепленным на потолке крюком, с которого свисали три голые двадцатипятиваттовые лампочки, стояли черный деревянный кухонный стол и четыре кухонных кресла, тоже черные. Человек мог орать во весь голос, истекать на полу кровью — и этого никто бы не заметил За столом сидел Ник Ровито и еще один мужчина серой неприятной наружности, типичный пятидесятилетний неудачник с вечно обеспокоенным лицом и нескладной фигурой Он взглянул на Энгеля и тотчас отвел глаза. Типичный неудачник из тех, кто начинает дело, разоряется, устраивает в конторе пожар, чтобы получить страховку, и все кончается тем, что на его заднице вспыхивают брюки.
Ник Ровито указал на Энгеля:
— Это он?
— Да.
— Посмотри внимательно Точно он?
Коротышка умоляюще посмотрел на Энгеля, словно сам попал в передрягу. Глядя на него, Энгель размышлял о пожарах и думал: неужели Мюррей Кейн был похож на этакую крысу? Нет Это убожество рядом с такой женщиной, как Марго Кейн? Невозможно. Неуместные мысли. Есть гораздо более важные вещи, о которых стоит подумать. Ник Ровито спросил:
— Посмотри на него, посмотри ему в лицо. Это он или ты водишь меня за нос?
— Это он.
— Хорошо.
— В чем дело, Ник? — спросил Энгель. Ник Ровито встал с кресла, обошел стол и ударил Энгеля по лицу.
— Я относился к тебе как к собственному сыну Даже лучше, — сказал он.
— Я не заслужил этого, — ответил Энгель Он понимал, что это — самая серьезная неприятность в его жизни, но не знал, где ее истоки Однако у него хватило здравого смысла не терять голову и попытаться подойти к делу разумно. Лицо горело от пощечины, которую ему залепил Ник, но Энгель решил не обращать на это внимания.
Ник Ровито повернулся к коротышке — Все, хватит. Езжай домой. Скажи своим приятелям, что мы сами все сделаем. И держи пасть на замке.
Коротышка, казалось, не встал, а сполз с кресла. Он съежился, словно паук, которого ткнули карандашом, и проворно побежал к двери, моргая и облизывая губы, не глядя ни на Энгеля, ни на остальных.
Когда он вышел, Энгель сказал:
— Я не понимаю, чем ты недоволен. Ник. А этого парня я вообще впервые вижу.
— Не смей больше произносить мое имя! А я не стану называть твое. Я велел привезти тебя сюда, ты, грязный подонок, для того, чтобы сказать тебе «прощай». Так вот: прощай!
— Объясни мне, что я такого сделал? — попросил Энгель. — Я помогал тебе четыре года и не заслужил пощечины.
Ник Ровито отступил назад, бросив на него хмурый косой взгляд.
— Верно, до сих пор ты вел себя хорошо, — сказал он.Или, может быть, за тобой есть еще какие грешки? Что скажешь? — Я никогда не предавал тебя. Ник, — ответил Энгель.Никогда.
Вторая пощечина оказалась тяжелее первой, потому что на сей раз удар был нанесен тыльной стороной ладони.
— Я тебе говорил: не смей произносить мое имя! Энгель слизнул кровь, выступившую в уголке рта.
— Я всегда поступал честно, — ответил он.
— Скажи мне вот что. Ты нашел костюм? Ты нашел его и взял себе? Верно?
— Один из нас сошел с ума, — произнес Энгель и получил удар кулаком. Он слегка повернул голову, и удар пришелся в скулу, а не в нос.
— Ник, не надо уродовать его! — заволновался Лис. — Нам еще его везти!
Ник опять отступил, массируя кисть.
— Ты прав. Мне не следовало выходить из себя.
— Объясни, что такого я сделал, — попросил Энгель. — Мне кажется, я заслужил такую малость.
— Чего ты тянешь резину, подонок? Тебе не убедить меня, так что и не старайся.
— Я прошу одного: объясни мне по-человечески, что я такого сделал?
Ник Ровито покачал головой.
— А ты упорный мерзавец, — сказал он. — Вот за это я тебя и любил: ты всегда борешься до последнего. Хочешь, чтобы я объяснил? Даже увидев здесь того парня — как его там? Роуз? Так вот, даже увидев этого парня Роуза, ты не теряешь надежды на то, что я имел в виду что-то другое, что-то такое, от чего ты сумеешь отмазаться? Ну ладно, подонок, я скажу тебе словами Я объясню тебе.
Энгель ждал, слушая внимательно, как никогда в жизни.
— Ты воспользовался моим именем, — продолжал Ровито. — Ты использовал свои связи со мной. Ты заявлялся к предпринимателям, честным дельцам вроде этого Роуза, и ставил их на уши. «Я — Эл Энгель, — говорил ты. — Я работаю с Ником Ровито, вы его знаете. Либо вы заплатите мне, либо я устрою так, что у вас начнутся неприятности. Профсоюзные склоки. Рэкет. Трения с полицией. И все такое прочее». Так ты говорил им, ты, грязный подонок! Ты занялся вымогательством под прикрытием организации.
— Не было этого, — Энгель покачал головой. Он знал, насколько серьезно наказывалась попытка воспользоваться мощью организации в личных целях. Более тяжкого проступка и представить было нельзя — ну, разве что, покушение на самого Ника Ровито. Организации не выжить, если каждый ее член пожелает стать боссом или начнет ее именем устраивать личные дела. Того, в чем его обвинили, было достаточно, чтобы потихоньку расшибить ему башку, и у Энгеля затряслись руки.
— Я велел привезти тебя вовсе не для того, чтобы выслушивать ложь, — сказал Ник Ровито.
— Мне и в голову не приходило такое, — ответил Энгель. — И в голову не приходило. И я никогда не встречался с этим парнем, Роузом.
Ник Ровито покачал головой.
— Так с чего бы ему утверждать обратное? Почему он указал на тебя? Если ты с ним не встречался, если он не знаком с тобой, то зачем он это сделал?
— Не знаю. Я всегда был верен тебе, на все сто процентов. Придет время, и ты узнаешь об этом.
Лис расхохотался, а Гиттель сделал жест, будто играл на скрипке.
— Я честен до конца, — сказал Энгель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46