– Не надо было тратиться ради нас, – сказала Стеф.
Реми отмел это возражение взмахом руки.
– Пусть это вас не тревожит. У меня имеется солидный резерв для того, чтобы некоторые двери, скажем так, раскрывались передо мной.
– Должно быть, вы готовите действительно крупную сделку…
– В несколько десятков миллиардов евро. За это стоит чуть приплатить, верно?
Он посмотрел на часы.
– Скоро мы все узнаем. Кстати, одеты вы превосходно.
Стеф и Пиб сменили гардероб тут же, рядом с рестораном, в небольшом магазинчике, где отдали последние евро за платье в классическом стиле, сумочку и туфли на шпильках для Стеф, светлый костюм, голубую рубашку, серый галстук и черные ботинки для Пиба. Продавщица, улыбчивая красотка, венгерка из Богемии, не задала им ни единого вопроса. Старые вещи она сложила в большие пластиковые мешки, которые они выбросили в мусорный бак, отправив туда же и штурмовую винтовку. Оставив себе лишь пистолеты и тщательно проверив обойму, они спрятали их: Пиб сунул свой за брючный ремень, Стеф – в сумочку. Затем они вернулись в ресторан и стали ждать Реми, неторопливо потягивая кофе.
– Вы на каком уровне живете? – спросил Мартино.
Они только что вошли в коридор шириной в проспект, по которому двигалась шумная толпа. Примерно в пятидесяти метрах от них возвышалась монументальная дверь, нечто вроде металлической триумфальной арки, обильно изукрашенной в барочном стиле, вход в сердце бункера. Реми схватил Стеф за руку и, прижав ее к себе, стал пробиваться вперед. Она часто поглядывала через плечо, желая убедиться, что Пиб не отстает от них. Добравшись до двери, они встали в очередь избранных – большей частью делегатов лоббистских групп, которым предстояла встреча с архангелом Михаилом или одним из его приближенных. Стеф тревожным взглядом указала Пибу на легионеров, фильтрующих толпу гостей у входа: они делили мужчин и женщин на отдельные потоки, направляя их в прилегающие помещения, где, несомненно, производили самый тщательный личный досмотр.
Реми вновь взглянул на часы.
– Черт, мы опаздываем. Нельзя проворонить такую возможность из-за всей этой чепухи. Я здесь уже три месяца торчу. Подождите меня.
Активно работая локтями и не обращая внимания на негодующие возгласы, он оказался у самого входа, ухватил за руку одного из церберов, о чем-то коротко переговорил с ним, затем показал ему свое приглашение, пропуска Стеф и Пиба, поманил обоих к себе.
– Если тебя поведут обыскивать, сделай вид, будто идешь за ними и беги вперед, не оглядываясь, – шепнула Стеф Пибу.
– Ну ты и скажешь! У нас нет никаких шансов выбраться из этого дерьма.
– Жизнь непредсказуема. Не забудь: беги вперед, не оглядываясь. Я люблю тебя, Пиб.
– Я тоже люблю тебя, Задница.
Она сжала ему руку, потом начала пробиваться ко входу сквозь плотную толпу. Едва они подошли к Реми, как тот подхватил их и подвел к легионеру. Цербер несколько секунд рассматривал их, невозмутимый и непроницаемый за забралом своей каски, затем дулом своей штурмовой винтовки дал знак проходить.
У Пиба сразу возникло поразительное ощущение, будто он оказался в другом мире, мире теней и безмолвия. Люди, мимо которых они проходили, не разговаривали, изъясняясь жестами, еле слышным шепотом, едва различимым шелестом. Черные звезды усеивали потолки, откуда изливался приглушенный желтоватый свет, подвижные и неприметные глаза множества камер.
– Почему нас не стали обыскивать? – выдохнула Стеф.
– Я сказал ему, что архангел назначил нам встречу по чрезвычайно важному делу и будет крайне недоволен, если мы опоздаем, – ответил Реми.
– И этого было достаточно?
– Возможно, это не подействовало бы, но охранник оказался французом. Земляки должны немного помогать друг другу, верно? Да и чем он рисковал? Любого, кто хочет попасть в это логово дьявола, тысячу раз обыщут на верхних уровнях.
Они вошли в кабинет силы Шарля Брукера, одного из шести личных секретарей пастыря Европы. Секретарь произнес небольшой спич – как бельгиец, франкофон и неизменный друг Франции он лично поддержал просьбу объединения французских военных предприятий, поскольку считает, что обновление экипировки наших солдат будет способствовать скорой и окончательной победе христианских легионов, обеспечив одновременно солидные валютные поступления региональному правительству Парижа, такого прекрасного города, – прежде чем проводить их в гостиную для частных аудиенций, небольшую комнату с округлым сводом, где были расставлены глубокие кожаные кресла и низкие инкрустированные столики. Ноги утопали в мягких пушистых коврах. Две лампы освещали голографический портрет архангела в полный рост. Пиб узнал лицо, которое видел по телевизору в родительском доме, узнал эти резкие черты, эти пугающие глаза, эти белоснежные волосы и бороду. Сила предупредил, что архангел немного задержится, что вы хотите, у него такой напряженный график, и что сам он тоже будет присутствовать при аудиенции. Перед тем как удалиться, он окинул Стеф и Пиба томным взором.
Прошел час. Реми начинал терять терпение.
– Не беспокойтесь, он придет, – заверила его Стеф.
– Почему вы так уверены в этом?
– Есть такие встречи, которых избежать нельзя.
– Да услышит вас небо. Слушайте, вы так и не сказали мне, на каком уровне живете…
– Не будем тратить время на бесполезные разговоры.
Она подняла голову, он проследил за ее взглядом и тоже увидел черные глаза камер на потолке. До 15.30 они не произнесли больше ни единого слова.
Внезапное появление архангела застало их почти врасплох. Он ринулся к креслу, как стервятник к добыче, и устроился в нем с гримасой боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127