Ощупью он вернулся назад и разыскал куртку Масси. Действительно, он умел плавать; бывает, что люди, затянутые водоворотом, когда тонет судно, поднимаются на поверхность, но Уолею, принявшему решение умереть, не подобало бороться за жизнь. Он переложит в свои карманы все эти куски железа.
Люди, сидевшие в шлюпке, видели перед собой черную массу на черном море. "Софала" сильно накренилась. Ни звука не доносилось с парохода. Затем раздался страшный, оглушительный грохот, по-видимому, взорвались котлы, ломая переборки, и на том месте, где была "Софала", появилась на секунду какая-то узкая и высокая глыба, словно скала, поднявшаяся из моря. Потом и это исчезло.
Когда "Софала" не явилась своевременно в Бату-Беру, мистер Ван-Уик сразу понял, что никогда больше ее не увидит. Но о том, что случилось, он узнал лишь несколько недель спустя, когда на туземном судне, предоставленном в его распоряжение султаном, он прибыл в порт, где была зарегистрирована "Софала"; там уже начали забывать и об ее существовании и об официальном расследовании причин, какие привели к ее гибели.
Ничего достопримечательного или интересного в этом происшествии не было, если не считать того факта, что капитан пошел ко дну вместе со своим тонущим судном.
Только один человек погиб, и мистер Ван-Уик так и не разузнал бы никаких деталей, если бы не встретился однажды со Стерном. Встреча произошла на набереж-ной, неподалеку от мостика, переброшенного через речку, почти на том самом месте, где капитан Уолей, желая сохранить нетронутыми пятьсот фунтов своей дочери, повернулся, чтобы сесть в сампан и ехать на борт "Софалы".
Издали мистер Ван-Уик увидел Стерна, который, моргая, посмотрел на него и поднял руку к шляпе. Они остановились в тени большого дома (то был банк), и помощник рассказал, как шлюпки с командой через шесть часов после катастрофы вошли в бухту Пангу и как они прожили две недели в этом проклятом месте, терпя всевозможные лишения, пока им не удалось наконец оттуда выбраться.
Следствие не нашло виновных. Гибель судна объяснили необычайной силой течения. Действительно, другого объяснения быть не могло; за время ночной вахты судно уклонилось к востоку на семь миль.
- Не повезло мне, сэр! - Стерн провел языком по губам и отвернулся. - Я упустил случай поступить к вам на службу, сэр. Об этом я всегда буду сожалеть. Но ничего не поделаешь: одному - слезы, другому - радость. Для мистера Масси ничего лучше и придумать было нельзя, словно он сам позаботился об этом крушении. Самая своевременная гибель судна, о какой мне приходилось слышать.
- Что сталось с этим Масси? - спросил мистер ВанУик.
- С Масси, сэр? Ха-ха! Он все толковал, что купит другое судно, но, положив деньги в карман, сел рано утром на почтовый пароход, отплывавший в Манилу. Я погнался за ним и явился на борт, а он мне сказал, что едет в Манилу и там, несомненно, разбогатеет. До меня ему никакого дела не было. А ведь он обещал мне командование, если я буду держать язык за зубами...
- Вы ничего не сказали... - начал мистер Ван-Уик.
- О нет, сэр! Зачем мне было говорить? Я хочу выдвинуться, но мертвые мне не мешают, - сказал Стерн. Он быстро заморгал, потом на секунду опустил глаза. - А кроме того, сэр, я попал бы в неловкое положение. Вы заставили меня молчать дольше, чем следовало.
- А как случилось, что капитан Уолей остался на борту? Он и в самом деле отказался покинуть судно? Или, быть может, это произошло случайно?
- О нет! - энергично перебил Стерн. - Говорю вам, я ему кричал, чтобы он прыгал за борт. Несомненно, он сам отдал фалинь шлюпки. Мы все его звали... то есть Джек и я. Он нам даже не ответил. До последней минуты на судне было тихо, как в могиле. Потом взорвались котлы и "Софала" пошла ко дну. Случайность? э, нет! Говорю вам, сэр, игра была кончена.
Вот все, что мог сообщить Стерн.
В течение двух недель мистер Ван-Уик посещал клуб, и там он встретился с юристом, в конторе которого был подписан договор Масси и капитана Уолея.
- Удивительный старик! - сказал юрист. - В мою контору он со своими пятьюстами фунтами явился, так сказать, неведомо откуда, а за ним с тревожным видом следовал его механик. А теперь он исчез так же таинственно, как появился. Я никогда его не понимал. Нет ли тут какой-нибудь тайны, касающейся этого Масси, а? Странно, неужели Уолей действительно отказался покинуть судно? Это было бы нелепо. Вины на нем не было, как выяснилось на следствии.
Мистер Ван-Уик заявил, что знал его хорошо и не верит в самоубийство. Подобный акт не вязался с характером человека.
- Я придерживаюсь того же мнения, - согласился юрист.
Все склонны были думать, что капитан слишком долго оставался на борту, стараясь спасти что-нибудь ценное.
Быть может, карту, с помощью которой он мог снять с себя подозрение, или какой-нибудь ценный предмет, находившийся в его каюте. Фалинь шлюпки попросту мог сорваться. Однако, как это ни странно, бедняга Уолей незадолго до последнего рейса зашел в его контору и оставил ему запечатанный конверт, поручив, в случае его смерти, отправить это письмо дочери. Впрочем, ничего необычайного в этом дет, если принять во внимание возраст капитана.
Мистер Ван-Уик покачал головой: капитан Уолей мог дожить до ста лет.
- Совершенно верно, - подтвердил юрист. - У старика был такой вид, словно он пришел в мир взрослым человеком и даже с этой длинной бородой. Знаете ли, я почемуто никогда не мог его представить себе старше или моложе.
И в этом человеке была какая-то физическая мощь. Быть может, этим и объясняется то впечатление, какое он производил на всех, кто имел с ним дело. Казалось, его не прикончить обычными средствами, как приканчивают всех нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49