Одно время я служил клерком у сэра Генри Спиллера в казначействе, но был уволен.
– За какую-то провинность?
– За неспособность оставаться в дружеских отношениях с людьми, которые выше меня по положению, милорд.
Эссекс рассмеялся. Этот человек нравился ему все больше и больше – особенно его радовала возможность отвлечься от своих неприятных мыслей.
– Я полагал, – продолжал Уилсон, – что смогу заработать на пропитание, сочиняя стихи. Но это оказалось заблуждением.
– Вы должны показать мне свои сочинения.
– Если милорду интересно…
– Расскажите, что с вами случилось, когда вы оставили казначейство.
– Я жил в Лондоне и писал стихи, пока не кончились почти все мои деньги. Потом, к счастью, появился Уингфилд и предложил предоставить мне временное пристанище здесь, в Чартли.
– Я мог бы предложить вам здесь постоянное место. Если я это сделаю, вы согласитесь?
Лицо Уилсона слегка покраснело.
– Милорд, – тихо сказал он, – вы щедры сверх моих ожиданий.
И в этот момент между ними зародилась дружба.
* * *
Артур Уилсон быстро пришелся ко двору в Чартли. Он стал личным слугой графа, сопровождая его в поездках по имению, на охоту или любых других и, таким образом, постоянно пребывая в компании Эссекса. Очень скоро Уилсон стал его самым доверенным слугой, а поскольку это очень заботило его хозяина, проявлял большой интерес к взаимоотношениям графа и графини.
Будучи ярым сторонником графа, Уилсон относился к Франсис очень критически. Он не разделял мнения хозяина о ее невинности и решил потихоньку от всех внимательно следить за ситуацией.
Каждую ночь, удаляясь в свою комнату, Уилсон записывал в своем дневнике отчет о событиях дня, где неизбежно фигурировали отношения графа с его женой. Он отмечал необычайное терпение Эссекса и доброе отношение к женщине, которая так гадко вела себя с ним. «Мягкий и вежливый граф старается изо всех сил», – писал он.
Уилсон стал задумываться над тем, какие черные замыслы лелеет эта женщина в покоях, из которых так редко выходит. Это выглядело неестественно. Она жила там с этой женщиной, которую привезла с собой, впуская только Элизабет Рей и Кэтрин Дарднелл. Что они все замышляют? Если хотят навредить графу, то Уилсон не допустит этого.
Он продолжал наблюдать…
* * *
– Кэтрин, дитя мое, – сказала Франсис, – какие у тебя красивые волосы!
– Вы сделаете девушку тщеславной, миледи, – возразила Элизабет Рей. – Она и так все время любуется собой с тех пор, как Уилл Каррик положил на нее глаз.
– Значит, Уилл Каррик вздыхает по тебе, Кэтрин? Я его прекрасно понимаю.
Кэтрин глупо улыбалась. Она никак не могла понять, почему некоторые слуги так подозрительно относятся к графине, которая всегда добра к ней и Элизабет. Графиня интересуется ими, и она уже почти пообещала, что, когда молодой человек Элизабет решит на ней жениться, позаботится, чтобы свадьба была достойной. Щедрая леди и добрая хозяйка, а если между ней и графом кошка пробежала, она да и Элизабет были готовы возложить всю вину на графа.
– У меня есть голубая лента, которая тебе пойдет, – сказала Франсис. – Дженнет, принеси ее и покажи Кэтрин, как завязать ей волосы.
Дженнет повиновалась.
– Как красиво, миледи! – воскликнула Элизабет, и Кэтрин порозовела от удовольствия.
Франсис склонила голову набок.
– Элизабет тоже должна получить ленту. Как ты думаешь, Дженнет, какого цвета?
– По-моему, розовую, миледи.
– Тогда принеси.
Девушка смущенно стояла, пока ей завязывали ленту.
– Какие они хорошенькие! – вздохнула Франсис и приняла печальный вид.
Элизабет неловко поблагодарила:
– О, миледи, мы рады вам служить!
* * *
Франсис осыпала своих служанок мелкими подарками. Любые ее приказания выполнялись с удовольствием, и девушки изо всех сил старались ей угодить. Затем настал день, когда Франсис решила, что пора действовать.
– Как там поживает Каррик? – спросила она однажды Кэтрин, когда оказалась с девушкой наедине.
Кэтрин вспыхнула и пробормотала, что как всегда.
– И готов на все, чтобы угодить тебе, могу поспорить!
Кэтрин не ответила.
– Паж графа обязан следить за его одеждой, не так ли?
– Да, миледи, это одна из его обязанностей.
– Это хорошее место, и, наверное, он скоро попросит разрешения жениться.
– Да, миледи.
Франсис потрепала девушку по щеке.
– Тебе повезло. Знаешь, временами я тебе завидую.
– О нет, миледи!
– Иметь кого-то, кто тебя любит, в ком ты можешь быть уверена.
– Но, миледи…
– Я знаю, что меня обсуждают в замке. Но есть кое-что, что известно только мне… и графу. Дела не всегда обстоят так, как кажется, дитя мое. Я – несчастная женщина. Кэтрин, ты мне поможешь?
– От всего сердца, миледи!
– Я могу доверять тебе, Кэтрин, как доверяю немногим. Ты поклянешься не говорить никому о том, что ты сделаешь для меня?
– Конечно же, миледи!
– Я очень хочу, чтобы чувства графа ко мне переменились.
– Но, миледи, говорят, граф только того и желает, чтобы быть вам хорошим мужем.
Франсис нахмурилась.
– Говорят! Говорят! – резко воскликнула она. Потом ее тон смягчился. – Кэтрин, люди не могут всего понять. У них поверхностный взгляд на вещи.
– Да, миледи.
– Когда ты встречаешься с Карриком, ты приходишь в покои графа?
Кэтрин вспыхнула.
– Ну, миледи, только когда…
– Не бойся, моя дорогая. Я всегда сочувственно отношусь к влюбленным.
– Да, миледи.
– И Каррик встречается с тобой там… скажем, когда граф на охоте?
– Да, миледи.
– Тут нечего стыдиться. Вы не делаете ничего плохого. Другие слуги знают, что вы ходите в графские покои, и не удивляются, когда вы потихоньку пробираетесь туда, верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91