В ней ощущалось напряжение и скованность. Так, значит, господин граф оказывал свое воздействие даже на бессловесных слуг?– Вам подать ваш первый завтрак, как обычно, мадемуазель?Я удивленно взглянула на нее и ответила:– Да, конечно, прошу вас.Я представила себе, как все они обсуждают теперь вопрос обо мне и о том, как со мной поступят. Я оглядела комнату. Не исключено, что мне уже больше не придется здесь ночевать, подумала я. И поймала себя на мысли, что буду чувствовать себя несчастной, если мне не придется остаться в замке, никогда не узнать всех этих людей, которые так занимали мое воображение. Мне бы так хотелось сблизиться с Женевьевой, попытаться понять ее. Посмотреть, какое воздействие оказало возвращение графа де ла Таля на его кузена Филиппа. Определить, в какой степени Нуну виновата в своенравности и капризности своей подопечной. И, в конце концов, узнать, как жила мадемуазель Дюбуа до того, как приехала в замок. И конечно же Бастиды. Мне так хотелось сидеть в их маленькой уютной гостиной и разговаривать о виноградниках и о замке.Но больше всего на свете мне не терпелось увидеть графа – не только один раз, чтобы услышать короткий и решительный отказ. А чтобы как можно больше узнать о человеке, который, по мнению большинства живущих в округе людей, был повинен в смерти своей жены, даже если он на самом деле и не давал ей той смертельной дозы.Мне принесли завтрак, но я была так взволнована ожиданием встречи, что утратила аппетит. Однако мне не хотелось, чтобы все в замке говорили, что я от страха не могла даже съесть свой завтрак, поэтому заставила себя выпить, как обычно, две чашки кофе и съесть горячую булочку. Потом я отправилась в галерею.
Заставить себя работать было очень нелегко. Я уже подготовила все расчеты, которые, как сказал Филипп, надо было вручить графу по его возвращении. Когда я отдала Филиппу бумаги, он улыбнулся и, взглянув на них, заметил, что они сделаны очень умело и компетентно. Похоже, он очень надеялся на то, что они удовлетворят графа, хотя бы в том плане, чтобы оправдать данное мне Филиппом разрешение остаться в замке.Я была уверена в том, что он желает, чтобы работа была поручена именно мне, потому что своим поведением я все-таки выдала страстное стремление получить этот заказ. Филипп представлялся мне человеком, не лишенным доброты к людям, если только проявление этой доброты не обходилось ему слишком дорого.Я представила себе, как граф знакомится с моими выкладками, выслушивает сообщение о том, что вместо мужчины приехала женщина. Но я никак не могла себе его ясно представить. Единственное, что рисовало мое воображение, так это надменный человек в белом парике и короне. Это была картина, которую я видела, – либо портрет Луи XIV, либо Луи XV. Король... Король Замка.Если он позволит мне остаться, говорила я себе, я настолько уйду в работу, что пусть он убьет хоть двадцать жен, мне не будет до этого никакого дела.Среди картин галереи была одна, которая особенно привлекла мое внимание. Портрет женщины. Судя по платью, портрет относился к середине восемнадцатого века или был выполнен чуть позднее. Он меня пленил великолепным исполнением. И хотя здесь были куда более ценные и более ранние по времени написания произведения, это из-за своего плохого состояния в первую очередь нуждалось в реставрации. Портрет сильно потемнел, и вся его поверхность была какая-то шершавая и испещренная трещинами, как бывает у людей с кожными болезнями. Складывалось впечатление, что картина долгое время находилась на открытом воздухе.Я как раз рассматривала ее, когда уловила позади себя какое-то легкое движение. Я быстро обернулась и увидела мужчину, который вошел в галерею и остановился, внимательно глядя на меня. Я почувствовала, как ёкнуло сердце и начали дрожать колени. Наконец-то я стояла лицом к лицу с графом де ла Тал ем.– Это, конечно, мадемуазель Лоусон, – сказал он. Даже голос у него был не совсем обычный – низкий и холодный.– А вы граф де ла Таль?Он поклонился. Но не сделал ко мне ни шага. Стоя вдалеке, он внимательно рассматривал меня, и весь его вид был столь же холодный, как и его голос. Я отметила, что он довольно высокий и очень худой. Он немного напоминал Филиппа, только в этом человеке не чувствовалось ни крупицы той мягкости и доброжелательности, которые были свойственны Филиппу. Он был более темноволосым, чем его кузен; высокие скулы придавали лицу какое-то сосредоточенное выражение, которое можно было назвать даже дьявольским. У него были очень темные глаза. Сейчас они казались просто черными, и, как я позднее определила, цвет их менялся в зависимости от его настроения. Они были очень глубоко посажены и прикрыты тяжелыми веками. Орлиный нос придавал лицу еще более надменное выражение. Подвижный рот полностью соответствовал тому человеку, которому принадлежал, и менялся вместе со своим хозяином. Но в данный момент я знала лишь одного человека – упрямого и надменного Короля Замка, от которого полностью зависела моя судьба.На нем был черный костюм для верховой езды с бархатным воротником, – на фоне белого галстука лицо его выглядело бледным, даже жестоким.– Мой кузен рассказал мне о вашем приезде. – И он стал подходить ко мне. Он шел так, как короли, очевидно, проходят через тронный зал.Я быстро взяла себя в руки. Его надменность и высокомерие заставили меня немедленно ощетиниться – в таком состоянии я чувствовала себя более уверенно и защищенно.– Рада, что вы наконец-то здесь, господин граф, – сказала я. – Ибо вот уже несколько дней я жду вашего возвращения, чтобы узнать, решите ли вы оставить меня и поручить мне выполнить эти работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109