С появлением мужа в ней произошла очевидная перемена, лицо стало непроницаемым, замкнутым и одновременно испуганным, как у провинившегося ребенка, – видимо, она знала, что он будет бранить ее за нарушение режима.Судя по всему, подумала я, доктор очень озабочен благополучием своей жены, что вполне естественно, ведь он так добр.Попрощавшись также и с Дамарис, я спустилась вслед за доктором в его кабинет.Войдя, он закрыл дверь, усадил меня на стул возле письменного стола с откидной крышкой и сел сам. Я немного приободрилась: доктор держался так приветливо и добродушно, что невозможно было заподозрить его в недобрых намерениях. Конечно же, он мне поможет.– Ну-с, – проговорил он, – что стряслось?– Со мной происходят непонятные вещи, – выпалила я. – Впрочем, об этом вы знаете.– Знаю, – подтвердил он. – Кое-что от вас, кое-что – от других.– Значит, вам известно, что я видела в своей спальне монаха?– Мне известно, что вы так полагаете.– Так вы мне не верите?Он предостерегающе поднял руку.– Давайте пока считать, что вы его действительно видели, – если это вас успокоит.– Меня не надо успокаивать, доктор Смит. Я всего лишь хочу, чтобы мне верили, когда я говорю правду.– Это не всегда легко, но я попытаюсь помочь вам.– Кроме этого, были еще происшествия с грелкой, с пологом моей кровати и с плащом, который кто-то повесил на парапет.– Это был тот самый плащ, который сейчас на вас.– Стало быть, вам известно даже это.– Естественно, мне все рассказали, – ведь я отвечаю за состояние вашего здоровья.– И вы полагаете, что все эти события случились лишь в моем воображении?Он не ответил сразу, и я настойчиво спросила:– Это так? Так?– Давайте разберемся во всем спокойно. Спокойствие – вот что нам нужно, миссис Роквелл, причем вам – особенно.– Я спокойна. Все, что мне нужно, – это человек, который бы мне верил.– Миссис Роквелл, я врач, и в моей практике встречались самые странные случаи. Я знаю, что могу говорить с вами начистоту.– По-вашему, я сумасшедшая?– Ну, это чересчур сильное слово...– Я не боюсь сильных слов. Я боюсь людей, которые одеваются монахами и разыгрывают меня.Доктор помолчал несколько секунд, потом сказал:– Вы сейчас переживаете трудное время. Ваше тело меняется, и эти перемены влекут за собой изменения в психике. Это часто случается с беременными женщинами, у них появляются странные фантазии, им начинает хотеться того, к чему раньше они были равнодушны…– Но это не фантазия! – вскричала я. – Что ж, придется вам сказать: я пришла сюда, так как мне известно о вашем разговоре с миссис Грантли и о том, что вы определили мое состояние как душевное расстройство.– Так вы слышали!.. – Он явно не ожидал этого и был захвачен врасплох.Не желая выдавать тетю Сару, я сказала:– Мне известно, что вы это обсуждали. Будете отрицать?– Нет, – медленно проговорил он, – это было бы глупо.– Так значит, вы решили, что я сошла с ума.– Ничего подобного. Миссис Роквелл, у вас просто расшатались нервы. Согласитесь, до беременности вы не так легко выходили из себя. Это один из признаков вашего состояния.– Что вы намерены со мной сделать? Отправить меня в Ворствистл?Как он ни старался, ему не удалось скрыть, что такое намерение у него было.Меня охватил гнев, потом – панический страх Я встала, но доктор тут же подскочил ко мне, взял меня за плечи и ласково усадил обратно.– Вы неправильно меня поняли, – мягко сказал он, также вернувшись на свое место. – Для меня это очень болезненный вопрос. Я глубоко привязан к семейству Роквеллов и искренне переживаю все их неприятности. Умоляю, поверьте: вопрос о вашем помещении в Ворствистл не стоит… пока.– Что значит «пока»?– Не нервничайте так, миссис Роквелл. В этом... учреждении людям оказывают весьма квалифицированную помощь. Вы знаете, я регулярно там бываю. Последнее время ваши нервы явно на пределе, и от меня это не укрылось.– Мои нервы на пределе, потому что кто-то пытается выставить меня сумасшедшей! Да как вы смеете говорить со мной об этом заведении! Должно быть, вы сами сошли с ума!– Я только хочу помочь вам.– В таком случае выясните, кто все это проделывает. Узнайте имена тех, кто играл монахов в живых картинах пять лет назад и у кого сохранились рясы.– Вы все еще не можете забыть этот злосчастный инцидент.– Конечно, не могу! С него все началось.– Миссис Роквелл... Кэтрин... Я хочу быть вашим другом. В этом, надеюсь, вы не сомневаетесь?Я заглянула в его темно-карие глаза, такие мягкие и нежные.– Вы небезразличны мне с той минуты, как Габриель привез вас в Забавы. А когда ваш отец приезжал на похороны, я понял все о ваших отношениях, и это глубоко меня тронуло. Вы показались мне такой... беззащитной. Но я слишком откровенен...– Говорите все до конца, не скрывайте от меня ничего.– Кэтрин, я хочу, чтобы вы мне верили. Мое самое горячее желание – поддержать вас в это трудное время. Дамарис немногим младше вас, и не раз, видя вас вместе, я жалел, что вы не моя дочь. Я всегда мечтал иметь большую семью. Впрочем, вам это неинтересно. Говоря коротко, я всегда испытывал к вам такие чувства, какие отец может питать к дочери, и надеялся, что вы доверитесь мне и позволите вам помочь.– Лучшее средство помочь мне – это узнать, кто нарядился монахом и пришел ко мне в спальню. Найдите этого человека – и никакая помощь мне не понадобится.Он печально взглянул на меня и покачал головой.– Что вы хотите этим сказать? – осведомилась я.– Как бы я хотел, чтобы вы доверили мне свои тревоги, как доверили бы их отцу. – Он заколебался, потом пожал плечами и добавил: – Отцу, который был бы вам ближе, чем ваш собственный. Я бы постарался защитить вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89