– Я... я его пальцем не трогала... Вы же не велели...– Кто, кроме тебя, мог войти сюда?– Никто, мадам. Я всегда сама убираю вашу комнату, как приказала миссис Грантли.– Значит, ты и задернула полог. Она сделала еще шаг назад.– Да нет же, мадам, ей-богу…– Наверное, ты просто забыла.– Нет-нет, я уверена!– Не спорь, – упрямо сказала я. – А теперь можешь идти. Она выскочила из комнаты с перевернутым лицом. Наши отношения всегда были такими дружелюбными, никогда прежде я не позволяла себе говорить с ней подобным образом.Я застыла посреди комнаты, глядя на закрывшуюся за Мэри-Джейн дверь, и в памяти у меня всплыли слова тети Сары: «Ты сердишься, потому что ты напугана». Да, это правда: вид задернутого полога испугал меня. Но почему? Разве это зрелище было таким уж зловещим? Нет, видимо, оно напомнило мне ту страшную ночь. А что до злополучного полога, его мог задернуть кто угодно – например, чтобы выбить из него пыль, – а потом забыть об этом. Но почему Мэри-Джейн так горячо все отрицала? Да по той простой причине, что она действительно этого не делала. Мэри-Джейн была совершенно ни при чем, она не стала бы лгать мне.По моему телу пробежала легкая дрожь. Передо мной снова ожили события той ночи. Вот я внезапно просыпаюсь... вижу черную фигуру у кровати... пытаюсь броситься за ней и натыкаюсь на стену синего шелка... Надо взять себя в руки, это всего лишь неприятное воспоминание, я увидела полог и разнервничалась. А вдруг таинственный враг не оставил меня в покое, вдруг меня ждут новые кошмары?Да, я сердилась, потому что была напугана, но я не имела права срываться на Мэри-Джейн. Преисполнившись раскаяния, я снова позвонила. Мэри-Джейн явилась на мой зов со своей обычной расторопностью, однако она не улыбалась и не поднимала глаз.– Мэри-Джейн, – сказала я, – извини, что я на тебя накричала.На ее лице отразилось изумление.– Я была неправа. Если бы ты задернула полог, ты бы так и сказала. Боюсь, я погорячилась.Она посмотрела на меня недоверчиво и ошеломленно, потом проговорила:– Да что вы, мадам... я не в обиде.– И напрасно, Мэри-Джейн. Я была несправедлива к тебе, и это возмутительно. Будь добра, принеси свечи – становится темно.– Слушаю, мадам. – Она отправилась выполнять мое поручение своим обычным легким шагом, и я поняла, что на душе у нее тоже стало легче.Пока Мэри-Джейн ходила за свечами, я поразмыслила и решила поговорить с ней откровенно. Мне не хотелось, чтобы она считала меня женщиной, имеющей привычку срывать на других плохое настроение. Надо объяснить ей причину моего поведения.– Поставь одну свечу на камин, а другую на туалетный столик, – приказала я. – Так намного светлее. Ну вот, совсем другое дело. Мэри-Джейн, понимаешь, когда я увидела задернутый полог, я вспомнила тот... тот случай.– Понимаю, мадам.– Я испугалась, что кто-то опять решил разыграть меня, и мне очень хотелось услышать, что это ты задернула полог. Это бы меня успокоило.– Но я его не трогала, мадам. Честное слово, я сказала правду.– Ну конечно, не трогала. И меня очень беспокоит вопрос, кто же это сделал... и зачем.– Да мало ли кто мог войти сюда, мадам, – ведь днем вы дверь не запираете.– Ты права. Все это пустяки, – просто я стала слишком впечатлительной. Наверное, все дело в моем состоянии.– Наша Этти тоже не в себе, мадам.– Говорят, так часто бывает.– О да, мадам. Представьте, раньше Этти нравилось слушать, как Джим поет. У него такой приятный голос, у нашего Джима. А теперь, стоит ему запеть, она под самый потолок взвивается – говорит, ее выводит из себя всякий шум.– Вот видишь, Мэри-Джейн, значит, это в порядке вещей. Кстати, мне кажется, вот это платье тебе подойдет. На мне оно уже не сходится.Я достала темно-зеленое габардиновое платье, отделанное красно-зеленой шотландкой. При виде него глаза Мэри-Джейн заблестели.– О, мадам, какое красивое. Оно наверняка будет мне впору.– Тогда оно твое. Мэри-Джейн. Носи на здоровье.– Благодарю вас, мадам!Она была славная девушка, и я уверена, что восстановление наших добрых отношений доставило ей не меньше удовольствия, чем новое платье. Она ушла, но ее хорошее расположение духа успело передаться и мне. Подойдя к зеркалу, я взглянула на свое отражение. Мне улыбалась молодая женщина с сияющими зелеными глазами. При свечах все кажутся красавицами.И тут я поймала себя на том, что опять, как когда-то, всматриваюсь в полумрак за своей спиной, заглядываю в темные углы, где сгустились тени, словно ожидая, что вот сейчас одна из них материализуется и шагнет ко мне.Страх вернулся ко мне.Ночь я провела беспокойно, то и дело просыпаясь и оглядывая комнату. Мне казалось, что я слышу шелест шелка. Однако полог оставался на месте, и привидения ко мне больше не являлись.Но кто же все-таки задернул полог? Я не осмелилась расспрашивать домашних, боясь их косых взглядов, но по вечерам с удвоенной тщательностью обыскивала спальню и запирала двери.
Несколько дней спустя из моей комнаты пропала грелка для постели. Я ею не пользовалась и не могу сказать точно, когда она исчезла со своего места над комодом.Однажды утром я сидела в постели, собираясь позавтракать. Последнее время, согласно предписанию доктора Смита, Мэри-Джейн приносила мне завтрак в постель, что было как нельзя кстати, ибо после бессонных ночей по утрам я чувствовала себя разбитой.– Послушай-ка, Мэри-Джейн, – сказала я, случайно взглянув на стену над комодом, – куда ты дела мою грелку?Мэри-Джейн поставила поднос и обернулась. Удивление ее было очевидным.– Вот те раз! – воскликнула она. – Грелки-то нет.– Она что, упала?– Не могу сказать, мадам. Но я ее не брала. – Она подошла к комоду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89