Он сделал мою жизнь осмысленной, заставил меня забыть скуку и мрак нашего дома; уставшая от вечного равнодушия отца и ворчания Фанни, я всем сердцем устремилась к тому, кто отнесся ко мне с любовью и восхищением.Вероятно, я не была влюблена в него; вероятно, в основе моего чувства лежала жалость, но, так или иначе, к утру я решилась.
Оглашение состоялось в нашей деревенской церкви, после чего Габриель отправился домой сообщить новость родным, а я занялась приготовлениями к свадьбе.Перед отъездом Габриель явился к нам официально просить моей руки, чем привел отца в крайнее замешательство. Он неуверенно напомнил Габриелю о моем юном возрасте и о кратковременности нашего знакомства, однако я предвидела подобный оборот событий и тут же решительно вмешалась, заявив, что твердо намерена выйти замуж.Отец был обеспокоен и явно жалел, что не может посоветоваться с дядей Диком; но, как я и ожидала, в конце концов он все же согласился, заметив, что, раз уж мое желание так велико, он не станет мне препятствовать. Затем он задал обычные вопросы о состоянии Габриеля и его положении в обществе; ответы его вполне удовлетворили. Мне же впервые довелось услышать, что мой жених весьма богат.Я тоже сожалела об отсутствии дяди Дика. Неужели его не будет на моей свадьбе? Только ему я могла бы рассказать о своих чувствах, и он помог бы мне в них лучше разобраться.Я заикнулась было о своем желании повременить со свадьбой до возвращения дяди, однако мысль об отсрочке повергла Габриеля в такое отчаяние, что я не стала настаивать. Стремление Габриеля не упустить ни единой из оставшихся ему минут жизни глубоко меня трогало, и я не хотела ему противоречить. К тому же, отправив письмо дяде Дику, я могла только гадать, когда он его получит и получит ли вообще.Однако я не отказала себе в удовольствии написать Дилис.«Ты ни за что не угадаешь, что случилось. Я выхожу замуж! Раньше тебя – удивительно. Помнишь, я писала тебе о человеке, который помог мне купить у цыганки собаку? Он живет в Йоркшире, в чудном старом доме возле аббатства, и все произошло так быстро, что я даже опомниться не успела. Не уверена, люблю ли я его, но точно знаю, что была бы безутешна, если бы он уехал и мы никогда больше не увиделись. О, Дилис, я так счастлива, ведь до этого я просто умирала от скуки. Ты не представляешь, до чего уныл мой дом, да я и сама почти забыла об этом, пока жила во Франции. Он такой темный и мрачный... И дело даже не в отсутствии солнечного света, просто люди здесь ведут такую мрачную жизнь...»Это письмо я порвала. Ну не безумие ли пытаться растолковать Дилис то, чего я сама хорошенько не понимаю? Разве можно написать ей: я выхожу за Габриеля только потому, что питаю к нему жалость и сострадание; потому, что испытываю потребность любить кого-то, кто будет принадлежать только мне; потому, что отец оттолкнул меня, не желая принять мою заботу и дать мне взамен хоть каплю нежности; потому, что я стремлюсь прочь из родного дома.Вместо этого я отправила Дилис короткое вежливое приглашение на свадьбу.Фанни, как обычно, излучала скептицизм. По ее мнению, нормальные люди второпях не женятся. «Поспешишь – людей насмешишь», – уверяла она и предрекала, что я «хлебну горя полной ложкой». Однако мысль о грядущих несчастьях привела ее в хорошее расположение духа, и она решила «в лепешку расшибиться», но «утереть нос» моим будущим родственникам, если они явятся на свадьбу, и с этой целью, засучив рукава, взялась за работу.Габриель писал мне регулярно, и письма его дышали страстью, однако в них сообщалось лишь о его любви ко мне и ни слова – о реакции его семьи на нашу помолвку.Пришел ответ от Дилис: она сожалеет, что я не известила ее о свадьбе заранее, а теперь все дни уже расписаны и она не сможет вырваться из Лондона. Мне вдруг стало ясно, что наши пути разошлись слишком далеко и настоящей дружеской близости пришел конец.За три дня до венчания приехал Габриель и поселился в «Королевской Голове» неподалеку от Глен-Хауса.Когда Мэри прибежала ко мне с известием, что Габриель ждет меня внизу в гостиной, я радостно поспешила туда. Габриель стоял спиной к камину, не сводя глаз с двери. Завидев меня, он бросился мне навстречу, и мы обнялись. Он был взволнован, но весел, с его лица исчезла тревога, и оно выглядело совсем юным.Я нежно поцеловала его.– Какой материнский поцелуй, – пробормотан он. Он нашел точное слово для определения моих чувств: мне хотелось опекать его, укрывать от забот и волнений. Моему чувству недоставало страсти, но это меня не слишком волновало, ибо в то время я имела о страсти весьма смутное представление. И все же я действительно любила его и знала, что даже такой любви ему достаточно.Я высвободилась из объятий Габриеля и усадила его на кушетку. Мне не терпелось узнать, как отнеслись его родные к неожиданному известию и кто из них приедет на свадьбу.– Видишь ли, – медленно проговорил он, – мой отец слишком дряхл для такого долгого путешествия. А что касается остальных... – Он пожал плечами.– Габриель! – не веря своим ушам, вскричала я. – Ты хочешь сказать, что они не приедут?Он смутился, между бровей появилась знакомая морщина.– Дорогая, какое это имеет значение? Ведь это не их свадьба, а наша.– Но совсем не приехать! Они что, против нашего брака?– Конечно, они не против. Но разве сама церемония так уж важна? Послушай, Кэтрин, главное – что я с тобой и что мы будем счастливы.Мне было невыносимо видеть выражение грусти на его лице, и я постаралась скрыть свое разочарование. Значит, никого из его родственников на свадьбе не будет... Это в высшей степени необычно;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89