— Это приказ доктора.
— А мы ведь не можем ослушаться доктора Торреса, не так ли? — весело спросила она, промокая губы кружевным платочком, превращенным в салфетку.
Чтобы не спать на переполненном чердаке среди храпа людей и стонов больных, Колин решил воспользоваться для отдыха своей семьи апартаментами Калеба Лемпа. Пройдя по длинному коридору, они вошли в открытую дверь. Агент хоть и не был , отменной домохозяйкой, но в его большой комнате было достаточно опрятно и уютно.
— Даже и не скажешь, что это квартира Лемпа, правда? — спросила Мэгги, оглядывая здоровенную софу, набитую конским волосом.
В пепельнице, стоящей на столике перед софой, оставался сигарный пепел. В хорошо укомплектованной гостиной, помимо этой мебели, располагались бра, большой письменный стол из дуба и узенький сосновый библиотечный столик с четырьмя креслами вокруг.
— Я подумал, что, поскольку агент на время эпидемии освободил квартиру, мы можем ею воспользоваться на ночь. У него две спальни. Наша — за этой дверью. А Эд и Иден, я думаю, могут воспользоваться той комнатой, где прошлой ночью спал Поткин. Кровать Лемпа достаточно широка, чтобы мы на ней разместились вдвоем.
Говорил он небрежно, и голос был невозмутим, но в глазах плясали искры, от которых застучало сердце Мэгги. Он не хотел спать без нее!
— Эд о себе позаботится, а Иден надо оставить в покое, если ей так хочется, Колин. Твоя дочь уже достаточно взрослая женщина. И работа с доктором пойдет ей только на пользу. Это, возможно, пробьет скорлупу ее изоляции.
— По крайней мере, больные индейцы не бросают в нее камни, как эти добропорядочные люди Прескотта, — горько сказал он.
— А может быть, и не стоит вообще обращать внимание на этих добропорядочных людей, — не без намека сказала она. — И не надо ей ничего приказывать, только скажи, где она может поспать.
Он покачал головой.
— Если бы все так было просто. Девушка упряма, как ты, — Она упряма, как ее шотландский отец, — с улыбкой ответила Мэгги. — Я немного поговорила с Аароном, и он тоже заметил, она очень чувствительна. И ты тоже. Пойдем-ка спать.
Но Колин закрыл дверь и для начала пошел искать дочь и Торреса.
Когда он ушел, Мэгги решила быстренько помыться. Долгая пыльная дорога отзывалась неприятными ощущениями на теле. Она взяла с письменного стола керосиновую лампу, подожгла фитиль и направилась в спальню Лемпа. Там она увидела разворошенную большую кровать на четырех столбиках и квадратный сундучок в ногах. Сморщив нос при виде мятых простыней, она открыла сундучок и обнаружила там великолепные одеяла.
— Небось апачам таких никогда не выдавал.
На перестилку постели ушло несколько минут. Затем Мэгги проверила большой кувшин, стоявший в сухом тазу. Полный. Судя по всему, Лемп не был аккуратным человеком. Она щедро плеснула воды в таз, отыскала несколько чистых полотенец. Мгновенно разоблачившись, намылилась куском щелочного мыла, который Лемп, должно быть, использовал для бритья, если вообще брился.
Закрыв глаза, она начала смывать мыло. Вода холодными струйками сбегали по груди и изгибам спины. Божественно. Именно в таком виде и застал ее Колин, когда тихонько открыл дверь в спальню. Он застыл на месте, не в силах оторвать глаз от этой роскошной золотистой плоти. Она стояла в профиль, прядки каштановых волос прилипли к щекам, капли воды блестели на сосках высоко поднятой груди и стекали с округлостей ягодиц. Основная масса темной гривы волос была собрана в небрежный пучок наверху.
Во рту у него пересохло, сердце молотком застучало в груди. Он ощутил, как кровь приливает к занывшей промежности. Член, все тяжелея и надуваясь, упирался в ширинку, пока Колин не обезумел от желания. Он силой удерживал себя на месте, наслаждаясь красотой купающейся жены.
Но долго терпеть не мог. В два широких шага добравшись до таза, он забрал у нее из рук тряпку.
— Позволь мне, — сказал он низким хриплым голосом и выжал воду из тряпки ей на спину. Она открыла глаза и мягко выдохнула.
— Я не думала, что ты вернешься так быстро, — прошептала она.
— Ну конечно, — ответил он резковато, в то время как руки нежно обтирали тряпкой ее спину.
Пальцы мягко касались скользкой влажной кожи, округлостей спины и ягодиц. Он переместился вперед, легко провел по талии, выпуклости живота. Не в силах удержаться, он поднял руки выше, оглаживая груди, и она испустила тихий стон. Он ощутил, как еще тверже набухли соски. Все ее тело затрепетало, но она не двинулась, ожидая, что будет дальше.
— Раздень меня, Мэгги. Мне тоже нужно помыться, — пробормотал он.
Прерывисто дыша, она подчинилась, расстегивая патронташ скользкими пальцами. Он взял его из ее рук и бросил на стул, а она расстегивала и стягивала с него рубашку. Он помог ей движением плеч, а ее пальцы уже зарывались в густых зарослях у него на груди. Затем ее руки скользнули ниже, по плоскому животу, к брючному ремню.
Колин вытащил ремень из петель и бросил его на растущую кучу одежды на стуле. Она подобралась к пуговицам ширинки. Когда фаллос освободился от стягивающей его материи, Колин не выдержал ощущение ее прохладных рук на горячей упругости, притянул ее к себе и уткнулся лицом в шею, пробормотав какое-то проклятие, которое прозвучало признанием в любви.
Мэгги ощутила, как его язык, жаркий и скользкий, слизывает капельки воды с ее шеи. Голова его стала склоняться ниже, а грубая щетина царапала нежную кожу. Тут он сжал один сосок губами и слегка повернул его. Она впилась в его плечи мертвой хваткой, ощущая первобытное наслаждение от этого языка, касающегося затвердевшего заострения с бархатной оболочкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116