Серена в сопровождении майора отправилась на пикник, а Фанни, проглядев свежую почту, обнаружила в ней письмо с именем Ротерхэма на конверте и принялась терпеливо ждать, когда Серена вернется в Лаура-Плейс. Та вернулась к обеду и вместо того, чтобы тут же прочитать письмо, отложила его в сторону.
— Фанни, я заставила тебя ждать? — спросила она. — Прости меня! Прикажи подавать на стол немедленно. Я вернусь через пять минут.
— Нет, сначала прочитай письма. Я заметила на одном из них — кстати, оплаченном, — имя Ротерхэма. Тебе ведь наверняка не терпится узнать, как он воспринял новость о твоей помолвке?
— Меня больше волнует то, что я заставила тебя ждать. Думаю, не имеет никакого значения, понравилась ли эта новость Айво или нет. У него нет оснований не дать мне согласия. А после обеда я прочитаю, что он там понаписал.
Услышав это, вдова чуть не поколотила ее. Но когда девушка наконец сорвала печать с конверта и достала один-единственный листочек бумаги, Фанни ждало разочарование. Она, затаив дыхание, следила, как Серена водит глазами по строчкам, и нетерпеливо спрашивала:
— Ну что? Что он пишет? Он не запретил тебе выходить замуж?
— Как он может мне запретить? Он никак не прокомментировал эту новость, просто написал, что на следующей неделе будет в Клейкроссе и в четверг заедет в Бат на один день, чтобы обсудить со мной окончательный текст завещания. Мы пригласим его и Гектора на ужин.
— И это все, что он написал? — удивилась Фанни.
— Ты же знаешь его стиль. Это типичный пример того, как он пишет письма. Конечно, Айво благодарит меня за поздравление и считает, что ему следует лично познакомиться с майором Киркби, прежде чем он даст официальное согласие на мой брак.
— Ну, по крайней мере, он не выразил несогласия! — облегченно вздохнула Фанни.
Но когда в следующий четверг Ротерхэм вошел в их гостиную, от этой ее убежденности не осталось и следа. Чувствовалось, что маркиз находится не в лучшем расположении духа. Он сардонически улыбался, а густые черные брови были мрачно сдвинуты. В соответствии с этикетом Ротерхэм был одет в вечерний пиджак и бриджи, но, как всегда, в его облике сквозила некоторая небрежность, словно фасон его жилета или узел галстука не имели для маркиза никакого значения. Он сумрачно поздоровался с Фанни и повернулся к Серене.
Та отметила его приезд тем, что впервые надела платье, сшитое лучшей модисткой Бата. Это было удивительное произведение портновского искусства — платье из белого атласа с низким лифом и длинным шлейфом украшали черные узорчатые кружева. В тон платью Серены были бриллиантовые серьги и жемчужное ожерелье из трех ниток, которое отец подарил ей на совершеннолетие. Она выглядела великолепно, однако от Ротерхэма услышала нелестное замечание.
— Боже мой. Серена! — воскликнул он, пожав девушке руку. — Ты похожа на сороку.
— Именно так. Полагаю, тебе это не по вкусу? — Глаза ее блеснули гневом. Маркиз пожал плечами:
— В этих вещах я ничего не смыслю.
— Дорогой Айво, любой, кто хоть раз в жизни посмотрел на тебя, не усомнится в этом.
Встревоженная Фанни поспешно прервала эту многообещающую прелюдию к перепалке, которой она так боялась:
— Лорд Ротерхэм, позвольте представить вам майора Киркби.
Ротерхэм повернулся к майору, которого до сей минуты, казалось, не замечал. Мрачно оглядев того с головы до ног, он протянул руку и бросил небрежно:
— Как поживаете?
Эти двое мужчин, подумала Фанни, были полной противоположностью друг другу. Они могли бы служить моделями для Аполлона и Вулкана. Один — высокий и изящный, с классическими чертами лица и золотистыми волосами. Другой — смуглый, с грубой лепки чертами и массивными плечами, олицетворение силы и мощи. Их невозможно было даже сравнивать. Всем — внешностью, манерами, поведением — Гектор затмевал маркиза.
— Мы встречались с вами раньше, сэр, — заметил майор.
— Правда? — процедил Ротерхэм, слегка вскинув бровь. — Не припомню, когда и где.
— И не раз, — ответил майор, выдерживая тяжелый взгляд маркиза. — В Лондоне, семь лет назад.
— Неужели? Ну, если семь лет назад, думаю, я имею право не помнить обстоятельств той встречи. Вы были одним из поклонников Серены?
— Да.
— Ну, тогда нет ничего удивительного! Я никогда не различал в этой толпе отдельных лиц.
На этот раз в разговор вмешалась Серена:
— Я писала тебе, Ротерхэм, что наше чувство проверено временем.
— Да, конечно писала. Но вряд ли ты ждала, что я поверю в то, что этому чувству столько лет. У меня, наоборот, были все основания считать, что это не так.
Серена густо покраснела, майор крепко сжал губы. Фанни снова кинулась спасать положение:
— Я еще не поздравила вас, лорд Ротерхэм, с помолвкой. Надеюсь, вы оставили мисс Лейлхэм в добром здравии?
— Да, в добром здравии и в сиянии красоты! Вы напомнили мне о том, что она просила меня передать наилучшие пожелания вам обеим. И о том, что я ваш должник.
— Должник? — недоверчиво переспросила вдова.
— Я так думаю. Ведь это вы представили меня мисс Лейлхэм, и посему я считаю себя обязанным вам.
Фанни сумела выдавить из себя лишь единственную фразу:
— Желаю вам обоим счастья.
— Благодарю. Вы замечательная сваха, леди Спенборо, примите мои комплименты.
Фанни спасло лишь появление дворецкого, объявившего, что ужин подан.
Они перешли в столовую и в присутствии слуги обсуждали лишь малозначащие темы. Серена прекрасно умела поддерживать беседу и направлять ее в нужное русло. И какой бы раздраженной она ни была, ей всегда удавалось выполнять обязанности хозяйки дома. Сидевшая напротив нее Фанни — расстроенная и подавленная — одновременно и удивлялась Серене, и восхищалась ею, изо всех сил стараясь вести себя непринужденно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110