Она протянула руку и погладила его, медленно исследуя шелковистую гладкую кожу и твердые вены под ней. Под прикосновениями ее руки его орган набух и закачался, становясь тверже и тяжелее.
– Ты великолепен, – прошептала она. Он наклонился и стал ласкать ее сосок.
– Ты и сама восхитительна.
Он упал на кровать на спину и грубо дернул ее на себя, усаживая сверху. Она ахнула, когда ее чувствительные соски коснулись волос на его торсе. Их бедра соприкоснулись; жар его члена, ищущего вход между ее бедер, и громкое биение его сердца, отдающееся в ее груди, заставили ее всхлипнуть от наслаждения. Разве она сможет расстаться с этим роковым красавцем, которого любит до беспамятства?
– Давай ты сверху, Флер, – прошептал Рид ей на ухо. Флер слегка приподнялась, зажала член в ладонях, подвела его к низу живота и резко толкнула – он вошел так глубоко, что, казалось, достал до самого сердца. Из горла Рида вырвался стон.
– Вот теперь можно и умереть! – воскликнул он.
Затем он обхватил ее бедра руками, побуждая ее войти в ритм с его неистовыми ударами. Они оба тяжело дышали, и Флер поняла, что еще немного – и они кончат одновременно. Она старалась оттянуть пик наслаждения, чтобы как можно дольше задержать его в своем теле, полнее вкусить обладание им, свою власть над ним. Она хотела, чтобы это удовольствие никогда не заканчивалось.
Но сдержаться ей не удалось: когда он приподнял голову и стал ласкать ее соски, ее тело свело судорогой, посылая в каждую клеточку спазмы восторга. Она больше не была Флер Фонтен – она душой и телом принадлежала Риду Харвуду, графу Хантхерсту, мужчине, который никогда не будет принадлежать ей.
Рид почувствовал, как ее внутренние мышцы ритмично сжимают его член, и понял, что она достигла вершины. Неописуемая дикость взорвалась в нем, и он помчался навстречу забвению. Когда она резко выгнула спину и прокричала его имя, он больше не смог сдерживаться. Сжав ее бедра еще сильнее, он снова и снова бросался в теплые глубины ее тела, пока буря в нем не достигла апогея и он не излился в нее.
– Выходи за меня замуж, Флер, – прошептал Рид и сам удивился своим словам и тут же захотел взять их назад: он еще очень долго не планировал жениться на ком бы то ни было. Он ведь еще не готов быть стреноженным, верно?
Глаза Флер наполнились слезами: ни один мужчина, у которого есть титул, или состояние, или надежды на будущее, не захочет связать судьбу с женщиной, не способной родить ему детей.
– Выйти за тебя? Я не могу, и ты знаешь, почему. У тебя долг перед семьей и графством: ты должен иметь наследника. И к тому же ты меня не любишь. Все, что ты чувствуешь, – это похоть, смешанная с благодарностью.
– Я ничего не понимаю в любви, потому что никогда ее не испытывал, но я чувствую к тебе нечто большее, нежели обычную благодарность. Что касается наследников, то у меня есть кузен, француз; он, кстати, недавно объявился в Англии.
– Ты, должно быть, шутишь. Ни один уважающий себя англичанин не передаст свой титул французу. Пожалуйста, Рид, не проси меня больше об этом, мы оба знаем: то, что ты предлагаешь, не может осуществиться.
Рид внезапно осознал, что Флер, пожалуй, права. Он точно не хочет, чтобы Дюваль унаследовал титул: слишком многое в кузене смущало его. И хотя он хотел, чтобы Флер была рядом, предложение он сделал, не подумав. Брак – серьезный шаг, а он пока не готов к нему.
Рид решил сменить тему.
– Спи, – прошептал он. – У нас обоих был тяжелый день.
Когда Рид проснулся, Флер лежала у него на груди. Лучи яркого солнечного света протягивали пальцы в окно. Черт, он проспал! Рид осторожно поднял с себя все еще спящую Флер и положил ее на постель. Затем встал, совершил утреннее омовение, не разбудив ее, оделся и спустился к завтраку. Апдайк встретил его внизу, у лестницы.
– Я как раз шел будить вас, милорд. Ваша бабушка здесь. Мне пришлось нелегко, но я смог убедить ее подождать вас в гостиной, – он многозначительно поднял брови. – Она собиралась самолично вытащить вас из кровати, и мы оба понимаем, почему ей не следовало так поступать.
Апдайк, похоже, был в курсе всех дел, происходящих в доме.
– Который час?
– Одиннадцатый.
– Господи Боже, я и не знал, что уже так поздно! Бабушка не сказала, что ей нужно?
– Она не сказала, а я и не спрашивал. Вы должны знать еще кое-что: с ней мадам Лизетт. Только что подали чай, и они, похоже, довольно мило беседуют.
Рид выругался сквозь зубы.
– Чем раньше я к ним присоединюсь, тем лучше. Страшно подумать, что Лизетт может рассказать бабушке. Мне не помешает чашка кофе, Апдайк. Горячего и черного – в точности, как у меня на душе.
Рид вдохнул поглубже, чтобы набраться смелости, и только затем приклеил на лицо улыбку и явился пред очи бабушки.
– А вот и ты, наконец! – сказала она.
Он подошел к пожилой даме и чмокнул ее в сухую щеку.
– А я и не знал, что вы ранняя пташка, бабушка. Вам не обязательно было приезжать ко мне: достаточно было прислать мне записку, и я тут же приехал бы сам.
Старушка покосилась на Лизетт.
– Я уже несколько дней не получала от тебя весточек и начала волноваться. Я решила приехать и лично проверить, не вернулась ли к тебе болезнь после ужасного происшествия во Франции.
– Как видите, я абсолютно здоров.
– Лизетт сообщила мне, что ты вывез ее и графиню Фонтен из Франции, когда они переживали не лучшие времена. А я-то думала, ты покончил с этими шпионскими делами. С твоей стороны было бы куда разумнее тратить время на поиски подходящей жены. Не то чтобы я возражала против спасения двух дам от опасности, как вы понимаете… – добавила она, одарив Лизетт снисходительной улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102