— Я боюсь грозы!
— Я говорил ей, что не надо метаться, как ошалевшая кошка, — заявил Брэди, чувствуя себя гораздо увереннее в тепленьком местечке между Коуди и Кэсси.
Коуди оторвал Эми от себя и мягко уложил рядом с братом.
Взглянув на Кэсси, он заметил проступившую на ее лице краску смущения и беспомощно пожал плечами: он же не виноват, что дети, испугавшись грозы, сломя голову бросились в спальню и застали их вместе! Конечно, он мог бы догадаться запереть дверь, но ему это показалось необязательным. Тем временем Эми, немного успокоившись, не замедлила начать выяснение, какие обстоятельства привели Кэсси в кровать Коуди.
— Ты тоже боишься грозы, да, Кэсси? И поэтому прибежала к папе?
Картер фыркнул и с трудом подавил смех, видя, как Кэсси, все больше краснея, тщетно старается найти подходящий ответ.
— Смешно, да? — невинно продолжала Эми, не замечая ее растерянности. — Вдруг мы все четверо оказались в одной постели. Значит, Кэсси теперь наша мама, да? — сделала девочка неожиданный вывод.
В груди Коуди что-то хрюкнуло… Да он смеется! Кэсси тяжело вздохнула.
— Надеюсь, ребята, вы не думаете, что я… что я всегда здесь сплю? — наконец выговорила она единственное, что смогло прийти ей на ум в этой ситуации.
Брэди взглянул на девушку с полным пониманием.
— Конечно, не всегда. А только когда гроза, да? Тебе тоже становится легче, когда ты спишь с папой?
Коуди больше не мог сдерживаться. Его буквально трясло от смеха. Откинувшись назад, он от души расхохотался:
— Ты чертовски прав, малыш! Когда Кэсси спит со мной, ей становится значительно легче!
— Коуди! — возопила Кэсси, пряча пылающее лицо под простыню.
Он продолжал заливаться смехом:
— И мне тоже… чертовски хорошо… когда я сплю с Кэсси!
— Коуди!!! — почти завизжала Кэсси.
— Вы уж простите меня за всякие словечки. Я очень стараюсь не ругаться, но прежние привычки забыть не так-то легко, — приняв серьезный и покаянный вид, сказал Коуди, но в глазах его при этом прыгали чертики.
— Я имею в виду совсем другое, и ты это прекрасно понимаешь! — разъяренно прошипела Кэсси из-под простыни.
— Не злись на папу, хорошо? — примирительно попросила Эми и тут же вспомнила, что Коуди не нравится, когда его называют папой; девочка испуганно посмотрела на Картера, но в темноте трудно было разобрать, сердится он или нет. Тогда она повернулась и зашептала ему на ухо: — Ты больше не станешь ругаться за то, что мы говорим тебе «папа»? Извини, мы не нарочно, просто нам привычнее называть тебя так, а не Коуди.
— Все в порядке, — с грубоватой лаской ответил Коуди. — Зовите меня так, как вам больше нравится.
— Ты слышал, Брэди? — радостно спросила Эми, но ее брат уже спал сладким сном. Его голова покоилась на плече Кэсси. — Ну ладно, я скажу ему утром.
— Что ты скажешь ему утром? — сонным голосом пробормотала Кэсси.
— Это секрет. — Эми загадочно усмехнулась. Через несколько минут она тоже мирно спала, положив темную головку на широкую грудь Коуди.
— Коуди, ты спишь? — донесся до него сквозь шум грозы голос Кэсси.
— Почти. И ты тоже спи.
— Завтра ты должен как-нибудь объяснить детям всю эту историю.
— А что я им скажу? Что за минуту до того, как они вошли, мы с тобой предавались разврату? И оба получали от этого удовольствие?
— Как ты можешь быть таким вульгарным! Ты точно заслуживаешь того, чтобы тебя пристрелили.
— Давай спать, Кэсси. Если у тебя не пропадет это кровожадное желание, ты можешь осуществить его завтра.
На следующее утро Кэсси встала с постели очень осторожно, чтобы никого не разбудить, и перед уходом взглянула на спящих. За ночь Брэди каким-то образом перелез через сестру и сейчас уютно пристроился на руке Коуди. От этой мирной картины у Кэсси защемило сердце.
Да, иногда она чувствовала, что ненавидит Коуди за его потребительское к ней отношение, за то, что он взял ее силой, за то, что не поверил в ее невинность. Но то, что Коуди привязан к детям и в глубине его души таится, быть может, более сильное к ним чувство, — этого Кэсси не могла не признать. Ей стало грустно: она и сама испытывала к ребятишкам огромную нежность. Они заняли в ее сердце прочное место, и с этим Кэсси ничего не могла поделать. Да и не хотела… Умывшись и переодевшись, девушка спустилась на кухню помочь Ирен с завтраком. Кэсси встревожилась, заметив, что эта добросердечная, всегда спокойная и жизнерадостная женщина пребывает в самых расстроенных чувствах.
— Что-нибудь случилось, Ирен? — участливо спросила девушка.
Та отрицательно покачала головой и отвернулась. — Ты можешь мне полностью довериться. Знаешь, иногда бывает лучше всего с кем-то поговорить по душам, сразу становится легче. Скажи, это из-за Реба? — Неужели по мне так все заметно? — с легкой досадой проговорила Ирен.
— Ну-у… мне кажется, ты действительно к нему неравнодушна. Или я ошибаюсь?
Лицо Кэсси выражало такое искреннее сочувствие, в голосе ее было столько тепла, что Ирен поняла — ей можно излить душу, и взволнованно продолжала:
— Нет, не ошибаетесь, Кэсси, Понимаете, я вижу в Ребе те качества, которых никто не замечал. Господи, я и представить не могла, что окажусь в таком дурацком положении. Я никогда не позволяла себе… даже не знаю, как точнее сказать… Словом, я всегда считала, что не имею права. Это безнадежно и принесет мне одни только страдания.
— Да почему же? Ведь ты очень привлекательна.
— Я инвалид, — коротко ответила Ирен.
— Ох, дорогая, для хорошего мужчины это не имеет никакого значения!
Ирен залилась краской и поспешила сменить направление разговора.
— Впрочем, дело даже не во мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110