Она с трудом дождалась окончания швартовки. В экипаже рядом с Джеральдом Блисс сидела, как на иголках: она вся извелась, сгорая от желания увидеть своего сына. Только бы он оказался в доме ее отца! О самом отце Блисс не думала: ей не хотелось забегать вперед и проигрывать в уме их будущее нелегкое объяснение, которого, она знала точно, не миновать.
Джеральд Фолк промолчал почти всю дорогу до плантации Тренвиля. Он неотрывно думал, как заставить Блисс выйти за него замуж, несмотря на то, что им не удалось найти мальчишку. И наконец придумал. Фолк решил, что брак должен стать для него чем-то вроде платы за выкуп, который он отдал пиратам в обмен на свободу Блисс. Другое дело, захочет ли сама Блисс слушать об этом. Скорее всего, нет. Не захочет она ни слушать, ни прощать его за все, что он сделал на пару с ее папашей...
Уже показалась изгородь плантации, когда Фолк прервал свое затянувшееся молчание.
– Я сделал все, что обещал, Блисс! – Голос его дрожал, едва не срываясь на крик. – Ты обязана мне своей свободой! Независимо от того, здесь твой сын или нет, наша свадьба состоится – и очень скоро. Банкиры уже дышат мне в спину, мне позарез нужны сейчас деньги!
– Я тебе ничем не обязана, Джеральд, – с тихой яростью ответила Блисс. – Вы с моим отцом повинны в смерти Гая. Я могла бы сейчас жить с ним спокойно и счастливо, если бы не вы.
Даже теперь, много лет спустя после смерти Гая, сердце Блисс обливалось кровью, стоило ей только произнести его имя.
– Найди себе другую богатую невесту и оставь меня в покое, – закончила она.
– Но мы с твоим отцом давнишние партнеры, у нас общее дело. Я позволил ему войти в долю и получать процент прибыли с моей морской торговли с единственным условием: что в обмен я получу твою руку. Мне не нужна другая женщина – никто, кроме тебя! Назови это сумасбродством, назови это ослиным упрямством, как хочешь, но, кроме тебя, мне никто не нужен. Я много лет провел в постелях любовниц; теперь мне нужна жена.
– Интересно, а что же случилось с вашим «общим делом»? – спросила Блисс. – Почему ваша торговля прогорела и вы оба оказались на грани банкротства?
– Это произошло потому, что каждое наше судно подвергается нападению пиратов, – горестно покачал головой Фолк. – Сам не могу понять, почему так получается! Суда других владельцев, как правило, благополучно проходят прибрежные воды, а мои словно заколдованные всякий раз попадают в лапы этих морских разбойников. Наши счета в банке иссякли, мы с твоим отцом набрали денег в долг, и теперь на нас начинают наседать кредиторы. Мы – банкроты, Блисс! Ты знаешь, что я всегда вел себя с тобой учтиво и все эти годы не настаивал на нашем браке: мне ведь хорошо известно, как он тебе неприятен.
– К тому же ты знал, что я все равно не смогу распоряжаться своим наследством, пока мне не исполнится двадцать пять, – ввернула Блисс.
– Да не нужны мне были тогда твои деньги! – огрызнулся Фолк. – А сейчас – нужны позарез. И тебе как раз исполнилось двадцать пять. Неужели я ничего не заслужил? Да за одно только терпение...
Ответить Блисс не успела: экипаж подкатил к крыльцу. Фолк проворно соскочил на землю и протянул Блисс руку, однако она не приняла его руки, вышла из экипажа самостоятельно и тут же поспешила к дому.
На пороге появилась Манди – старая негритянка, которая всегда была для Блисс второй матерью. Она смотрела на свою воспитанницу глазами, полными слез.
– Ах, солнышко, как же я волновалась за тебя! – закричала Манди и прижала подбежавшую Блисс к своей огромной мягкой груди. – А твой отец... он просто был вне себя! Особенно когда узнал, сколько ему придется заплатить за твою свободу.
– Ну вот видишь, я снова дома, Манди, – Блисс осторожно освободилась из нежных объятий своей няни. – Скажи скорее: мой сын... он здесь?
Манди посмотрела на Блисс, как на помешанную.
– У тебя с головой все в порядке, солнышко? Ты же знаешь, твой мальчик умер шесть лет тому назад.
Его здесь нет!
У Блисс потемнело в глазах. Ведь она так надеялась... Вот теперь, похоже, она и впрямь потеряла своего сына.
– Нет, Манди, мой сын не умер, – медленно, с трудом проговорила Блисс. – Он жив. Мой отец забрал его сразу после рождения и отдал в чужие руки, а мне сказал, что мальчик умер. – Голос ее окреп, и она продолжала уже с вызовом: – А где ты была в то время? Неужели ты ни о чем не знала?
– Боже, боже, боже! – запричитала Манди. – Но, солнышко, разве ты забыла, что в те дни меня как раз отослали в дом мистера Джеральда подменить его заболевшую горничную? А роды у тебя принимала старая Адель. Мистер Клод ее вскоре потом продал. Сказал, что это она виновата в том, что твой сын умер, едва появившись на свет.
– Это была ложь, Манди, сплошная ложь! Где мой отец?
– В своем кабинете.
– Позволь, сначала я поговорю с ним, – подошедший Фолк попытался оттеснить Блисс в сторону.
– Ну уж нет! Я все скажу ему сама.
Блисс рванулась вверх по лестнице, Фолк поспешил следом. В кабинет они ввалились почти одновременно – и без стука. Клод удивленно поднял голову, оторвавшись от газеты, и, увидев Блисс, проворно вскочил на ноги.
– Доченька! Слава богу, ты жива! – Он обогнул письменный стол и раскрыл ей объятия, но Блисс уклонилась от них. – Почему ты тогда сбежала из дома? Неужели тебя настолько расстроила и испугала мысль о свадьбе с Джеральдом?
– Она все знает, – коротко и зло бросил Фолк. – Она уехала к нему.
Клод осекся и побледнел.
– Неужели ты хочешь сказать, что...
– Да, отец. Я действительно знаю о своем сыне. Прочитала письмо от Эноса Холмса. Как ты посмел?! – Блисс брезгливо посмотрела на отца, поджав губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105