На шее у Нерии висел кристалл полированного розового кварца, который дал профессор, чтобы ввести в русло неиспользованные потоки ее «беззаветной любви». Придурок! Сейчас, наверное, настраивает Селесте внутренние чакры. Нерия не знала, что такое чакра, пока не познакомилась с Чарлзом. Селеста наверняка знает. Похоже, они с профессором работают на одной волне.
Дождь уже не накрапывал, а лил. Красная глина под ногами превращалась в жидкую грязь. Подбежал человек с газетой над головой и встал почти вплотную за спиной Нерии. Он шумно сопел, демонстрируя, как срочно ему нужен телефон. Нерия вслух выругалась и шваркнула трубку.
В полицейском управлении Майами дежурный офицер усердно проверял списки пропавших мужей и невостребованных трупов в морге. Как ни странно, его ждала удача: имя, дата рождения и экстравагантная марка часов одного покойника совпали с заявлением.
Офицер тотчас перевел звонок миссис Торрес в убойный отдел, но, когда детектив поднял трубку, на линии никого не было.
Макс Лэм вылетел из Нью-Йорка в Сан-Диего и оттуда в Гвадалахару, где проспал одиннадцать часов. Проснувшись, он позвонил в гостиницу аэропорта Майами. Бонни не селилась. Макс закурил «Мустанг» и откинулся на подушку.
Он раздумывал, возможно ли, чтобы молодая жена изменяла ему с одним либо сразу обоими записными сумасшедшими. Это в голове не укладывалось. Бонни Брукс, которую он знал, не была вертихвосткой, что ему в ней и нравилось. Однажды она запулила, точно фрисби, черствую пиццу из окна их манхэттенской квартиры, и это был ее самый импульсивный поступок, известный Максу. Что касается секса, она была, можно сказать, в этом вопросе старомодной и с ним переспала только на седьмом свидании.
Через несколько минут Макс Лэм уже отбросил всякие тревоги насчет верности Бонни. Готовность к самообману в подобных делах – результат непомерно раздутого самомнения. А главное – Макс не мог представить, чтобы Бонни возжелала другого мужчину. Особенно такого типа: изгой и псих. Невозможно! Макс хихикнул, выпустив клуб дыма. Она его наказывает, только и всего. Очевидно, еще злится за ураганную экскурсию.
Растираясь под душем, Макс сосредоточился на ближайшей задаче: непокорный Клайд Ноттедж-младший, хворый президент «Даремских Бензина, Мяса и Табака». Максу приказано урезонить старого пердуна, заставить понять всю серьезность последствий отзыва дорогостоящей рекламы из печати. Перед отъездом Макса из Нью-Йорка четыре исполнительных вице-президента фирмы «Родейл и Бернс» порознь наставляли его насчет важности гвадалахарской миссии. Макс понимал, что успех гарантирует ему долгую и прибыльную карьеру в агентстве. Будет «круговая пробежка», как выразилась одна шишка. Переубедить старика – значит одержать победу по всем статьям. А Клайд Ноттедж – упрямый старый хмырь.
Такси доставило Макса в жилой район, к клинике «Арагон» – двухэтажному оштукатуренному и свежеокрашенному зданию, вокруг которого разбили пышные цветники. Вестибюль клиники свидетельствовал о недавней реконструкции, не коснувшейся, к сожалению, системы вентиляции. Макс ослабил галстук и сел. На стеклянном столике лежала пачка информационных брошюр на испанском. Макс из любопытства взял одну. На первой странице изображался баран; стрелка указывала ему между задних ног.
Макс положил брошюру на место. Хотелось курить, но на стене висела табличка «No Fumar». По скуле сползла капля пота, и Макс промокнул ее носовым платком.
Появился человек в белом халате – светлоглазый американец лет шестидесяти с лишним. Он представился как доктор Кляп, лечащий врач мистера Ноттеджа.
– Когда я смогу его увидеть? – спросил Макс.
– Через несколько минут. Он заканчивает процедуру.
– Как он?
– В общем и целом лучше, – туманно ответил доктор Кляп.
Заговорили о клинике, потом о раке. Врач спросил, курит ли Макс.
– Только начал.
– Начали? – недоверчиво переспросил врач.
– Долгая история, – сказал Макс.
– Мистер Ноттедж выкуривает четыре пачки в день.
– Я слышал, шесть.
– О, мы сократили его до четырех, – похвастал врач, давая понять, что это была борьба характеров.
Макс поинтересовался необычной методикой лечения опухолей. Доктор Кляп воодушевился:
– Мы действительно кое-чего добились. Пока результаты совершенно поразительные.
– А почему вы решили использовать… ну, вы понимаете…
– Баранью сперму? – Лицо врача осветилось мудрой улыбкой. – Это весьма любопытная история.
Слушая, Макс гадал, не выдает ли его лицо глубинного ужаса. Метод Кляпа основывался на случайном наблюдении, что бараны очень редко болеют раком легких.
– По сравнению с кем?
Врач лукаво погрозил пальцем:
– Вы сейчас говорите, как чиновники из Управления по контролю за продуктами и лекарствами. – Он скрестил руки на груди и подался вперед. – Вероятно, вам не терпится узнать, как мы добываем сперму?
– Вовсе нет, – убежденно выпалил Макс.
Рядом с доктором возникла огромная туша сестры, которая сообщила, что дневная процедура мистера Ноттеджа завершена. Врач повел Макса в палату. Перед дверью он негромко сказал:
– Я оставлю вас одних. Последнее время старик на меня дуется.
До этого Макс встречался с Клайдом Ноттеджем-младшим только раз на гольфе в Роли. Тот крепкий, вспыльчивый синеглазый скряга совершенно не походил на костлявую развалину с серой кожей, что лежала на больничной койке, пока Клайд Ноттедж не разомкнул губы:
– Какого черта уставился, пацан?
Макс придвинул к кровати стул, сел и умостил на коленях портфель.
– Дай закурить, – буркнул Ноттедж.
Макс вставил «Мустанг» в бескровные губы старика и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112