– Джей Берне на меня почти не смотрит. В каюте не продохнуть от пепперони и марихуаны.– Клио сказала, что вы сами пригнали ее с Багам.– Большое дело, – бурчит он.– Где вы научились ходить по морям?– На Гаттерасе. Я там вырос.– Раньше попадали в такую переделку? – нажимаю я.– Какую переделку?– Вы же понимаете, о чем я. Несчастный случай при погружении. Потеря лучшего друга…Бёрнс выпускает голубой дымок, поднимается на ноги и делает пару нетвердых шагов.– Срать охота, – поясняет он, теряя по дороге шлепки.Я пользуюсь антрактом и хватаю с крышки плиты последние номера «Спин» и «Роллинг Стоун» – оба журнала открыты на некрологах Джимми Стомы. Статьи очень нейтральны и в том, что касается деталей утопления, почти слово в слово повторяют друг друга. Даже цитаты Клио Рио практически одинаковые. «Джимми умер, занимаясь своим любимым делом» – в «Спин». И «Джимми умер, занимаясь тем, что делало его счастливым» – в «Роллинг Стоун».Любопытно, что нет ни единого упоминания о том, что у нее «странно дрогнуло в душе» перед погружением мужа. Возможно, именно из-за моих вопросов на похоронах вдова Стомарти не стала пересказывать свою басню о тухлой рыбной похлебке. А вот про свое «Сердце на мели» натрепала. Я бы до крайности изумился, если бы она этого не сделала. О незаконченном сольном проекте Джимми ни в одном из журналов ни слова – небось Клио сказала им, что это неправда.Когда наконец появляется Джей Берне с расстегнутой ширинкой и босой, я спрашиваю его, было ли у Клио предчувствие в день, когда умер Джимми Стома. Берне щурится и вперяет в меня мутный взор:– Чего-то я тебя не понимаю, приятель.– Она сказала ребятам из «Нью-Йорк Таймс», что умоляла его не нырять. Что у него было пищевое отравление, мол, ему было так больно, что он едва смог надеть акваланг.Хотя мозг Бернса и затуманен, он чувствует подвох.– Если уж кто и знал, – бормочет он, – то Клио.– А Джимми ничего вам не говорил перед тем, как вы пошли в воду?– Он не был нытиком. Мог сломать себе шею и ваше не пикнуть. Таким был Джимми.Бернс задергался. Он выплевывает косяк и тянется поверх моей головы за пачкой «Мальборо», которая валяется рядом с магнитолой. Он выкуривает полсигареты, прежде чем снова открывает рот:– Блядь, как же я устал.– Выпить есть? – спрашиваю я.Бернс смотрит на меня тяжелым взглядом.– Не напрягайтесь, Джей. Я сам возьму.Грязь в каюте просто несусветная, и воняет ужасно. Я проталкиваюсь мимо Джея к холодильнику. Холодное пиво избавляет меня от кислого привкуса во рту.– Говорю тебе, лучше уж ты Клио спроси. Она тебе поможет.– Эти обломки, к которым вы ныряли, – что это был за самолет? Клио точно не знала.Чтобы показать свое недовольство, Бернс звучно выпускает газы.– «ДС-6», – говорит он.Сигарета болтается в углу рта.– Она сказала, что это был самолет с наркотой.– Двадцать лет назад, приятель. Теперь там Диснейленд для омаров.Бернс заставляет себя встать и приваливается к трапу – он решил не садиться, пока я не уйду. Полагает, что, если простоит достаточно долго, я пойму намек.– Вы видели, как Джимми плавает вокруг самолета?– Самолет развалился на части, приятель.– Да, Клио говорила. Но вы видели Джимми?– Мы нырнули с яхты вместе. Он поплыл в одну сторону, я – в другую.– А как была видимость?– Отстой. Всю ночь дул ветер в двадцать узлов, все дно взболтало. – Бернс выуживает пиво из холодильника. Судя по его движениям, он потерял терпение и, возможно, самообладание.Чтобы немного его утихомирить, я достаю блокнот. На лице Бернса смесь тревоги и отвращения.– Странно, – замечаю я будто про себя.– Что?Бернс пытается подсмотреть, что это я пишу.– Чтобы ветер в двадцать узлов дул всю ночь в августе, – поясняю я. – Как-то нетипично для Багам.Джей Бернс присасывается к своему пиву и пожимает плечами.– А когда вы погружались на следующий день, – продолжаю я, – стоял мертвый штиль.– Это же острова.– Значит, последний раз вы видели Джимми живым, когда прыгали с яхты?– Хвост самолета ярдах в пятидесяти от носовой части. Время от времени я видел пузырьки, и все. На дне была муть жуткая, я же говорю.– Джей, как вы думаете, что там случилось?– Я?Фонтан его красноречия иссяк. Бернс из последних сил пытается растрясти свой мозг. Он не хочет сболтнуть лишнего – того, что разойдется с его показаниями властям или с тем, что мне наговорила Клио. Взгляд его напряжен, лоб наморщен. Он похож на пьяного водителя, который проходит тест на алкоголь.Я его подталкиваю:– Джей, я никак не могу понять. Джимми был опытным дайвером…– Что ты хочешь сказать? Любой может далеко заплыть и заблудиться. Такое случается, – говорит он. – Копы из Нассау говорили, они такое видели сотни раз. Может, у него кончился кислород, а может, случился сердечный приступ, когда он поднимался. Кто знает?– Наверное. Но все равно странно.Бернс хмурится:– Все вы, говнюки, одинаковы. Любите копаться в дерьме. Господи, Джимми умер. Мой лучший друг! Муж Клио! Он умер, а ты тут пытаешься высрать из этого тайну, чтобы твою газету лучше покупали.Я мог бы возразить мистеру Бернсу, объяснить, что дни, когда заголовки влияли на продажи, уже давно прошли; что серьезные деньги газеты получают от подписчиков, а не от розничной торговли. Я мог бы сказать ему, что большинство изданий желтой прессы, кормящихся сенсациями, давно вымерли и что основной тон современной американской журналистики – умеренность и почтительность.Но, к сожалению, он не дает мне шанса. Он внезапно бросается на меня, и мы начинаем мотаться по каюте из стороны в сторону, раскачивая лодку. Он тяжелее меня по крайней мере фунтов на пятьдесят, но, к счастью, набрался по самые жабры, так что быстро выдохнется, да и реакция у него не ахти какая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111