Князь занимал весь первый этаж, на втором этаже никто не проживал, и ход туда перекрыт дверями на постоянном запоре. Ключи от замка находятся у дворника. В квартире два выхода, парадный с подъездом — на Тагарскую и черный — на задний двор. Парадные комнаты сообщаются с людской длинным, около десяти саженей, коридором, который заканчивается небольшими сенями.В доме проживает шесть человек прислуги: камердинер, повар, кухонный мужик, берейтор и два кучера.На ночь в квартире остается лишь кухонный мужик.Он ночует в каморке рядом с черным выходом. Камердинер и повар на ночь уходят к своим семьям, берейтор Иван Стрекалов тоже зачастую отлучается на ночь — по достоверным сведениям, это время он проводит в объятиях купчихи Марии Евграфовны Миловидовой, супруг которой Матвей Афанасьевич Миловидов большую часть года находится на принадлежащих ему рудниках и железоделательном заводе…— Давайте ближе к делу, — с негодованием в голосе перебил его Батьянов, который, по слухам, тоже пользовался особым расположением чернобровой красавицы купчихи, — история похождений берейтора в данном случае не столь важна…— Ну это как посмотреть, — отрезал Тартищев, понимая, что вновь вызовет гнев начальства. Но он уже закусил удила, что проделывал всякий раз, когда приходилось тянуться перед начальством в струнку и, как сейчас, разъяснять и доказывать простые истины. — Нам необходимо досконально проверить причины отлучки каждого из слуг и возможности их незаметного возвращения в дом с целью убийства своего нанимателя.— Не отвлекайтесь, Федор Михайлович, — прервал его Хворостьянов. — С берейтором все ясно. От Миловидовой никто раньше утра не уходит. Давайте, что там касательно кучера? Или их, кажется, два?— Оба кучера живут при конюшне в отдельном помещении. Но в ночь убийства они отпросились на крестины сына своего приятеля, лавочника Перфильева.Мои агенты проверили, они до сих пор в его доме, отсыпаются после вчерашних торжеств. — Тартищев на мгновение поднес к глазам один из листков бумаги. — Как явствует из допросов прислуги, все они, кроме кухонного работника, жили в доме фон Дильмаца с момента его приезда в Североеланск. Местом своим дорожили, пользовались большой свободой, к тому же князь платил им довольно крупное по нынешним временам жалованье. Кухонный работник Степан Фокин поступил на службу три месяца назад, но, как удалось выяснить, у него прекрасная аттестация от его прежнего хозяина — попечителя учебных заведений Васильева, у которого он прослужил десять лет вплоть до перевода господина Васильева в Иркутск.— Кто жил у князя до него? — спросил Батьянов.— Сам Фокин этого не знает. Но из бесед с прислугой выяснилось, что это Гурий Казначеев, который только что отсидел в тюрьме за кражу. Мои агенты пытаются разыскать его в городе, так как не прошло еще и недели, как он освободился из-под стражи. Я направил своих людей в адресный стол и в тюрьму, чтобы выяснить, кто посещал его во время заключения.— Так вы склоняетесь к мысли, что возможным убийцей князя был этот Казначеев? — изумился Лямпе. — У вас имеются на это веские основания?— Пока никаких оснований, но мы обязаны проверить каждого, — ответил Тартищев устало.— Присядьте, Федор Михайлович, — неожиданно заботливо сказал Хворостьянов, — а то на вас лица нет.— Спасибо, мне так удобнее, — ответил Тартищев и оглянулся на дверь. Задиреев заглядывал в приоткрытую створку и делал ему какие-то знаки. — Простите, господа, я вынужден покинуть вас на некоторое время. Очевидно, открылись какие-то новые обстоятельства. — Кивком головы он приказал Алексею следовать за ним и вышел из гостиной.— Ваше высокоблагородие, — вытянулся перед ним Задиреев, — дворник по одежке опознал в убитом бывшего кухонного мужика его светлости. Вчерась вечером он заходил к нему в дворницкую и хвастался новым кафтаном и сапогами. Говорил, что прикупил их на жалованье, которое ему выплатили.— Давай сюда дворника, — сказал быстро Тартищев и строго уставился на кудлатого мужика, мнущего в руках облезлую заячью шапку. — Ты, что ли, дворник?— Я, вашскобродие, я, — дворник виновато развел руками, — кто ж знал, что Гурий — убивец…— Это не твоего ума дело! — прикрикнул на него Тартищев. — Давай рассказывай, когда ты видел в последний раз Казначеева, о чем говорили при встрече?— Да, почитай, ни о чем! — произнес растерянно дворник. — В первый раз это дня три назад было как будто…— Как будто или точно? — переспросил рассерженно Тартищев.— Точно, три дня назад, как раз в пятницу… Его светлость приказали выезд заложить. Оне с утра намеревались за город выехать, по делам, так сказать, но потом отложили на понедельник… Видно, не судьба ему была! — вздохнул по-бабьи жалостливо дворник и, заметив яростный взгляд Тартищева, зачастил:— Впервые, значитца, Гурий появился в пятницу, хотел получить расчет за прежнюю службу, но его светлость были заняты и его не приняли-с, велели прийти в субботу. Приходил ли он в субботу, Об этом мне неведомо, но вот в воскресенье появился сразу после обедни, хвастался, что князь ему хорошо заплатил. Сказывал, что даже на часы с цепочкой хватит. Сам-то Гурий уже и жилет с карманом по такому случаю прикупил…— Про хозяина что-нибудь спрашивал?— Никак нет-с, вашскобродие, не спрашивал! Мы с ним недолго говорили. Я-то, по правде, не слишком его и раньше привечал. Злобный он по натуре человек.Кошка у меня вот-вот окотиться должна была, а он ее сапогом под живот. Умерла ведь кошечка, а такая ласковая была. Детки долго плакали потом…— Ладно, все ясно. — Тартищев повернулся к Алексею:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16