Они тоже ничего не скажут. Ты не сомневайся, все чисто. - Какую родню? - переспросил Тернов. - Ну, родственников. Жену там, и родителей вроде. - Вы и их убили?! - Отключили, - успокоил его Андрей. - Вряд ли они нас запомнили, а если и запомнили, то что? Скоро нас уже здесь не будет. Мы воевать поедем. Да, Питон? - Угу, - сказал Питон. - А... как вы его убили? - полюбопытствовал Тернов, ощущая себя канатоходцем. - Интересно? Сумеречный взгляд питоньих глаз заставил затаить дыхание. Тернов понял, что сейчас ему откроется истина, узнать которую он в принципе не хочет. И Валерий Игнатьевич снова услышал, как за спиной захлопнулась дверца, только теперь был еще и лязг множества засовов. Бегство от действительности заканчивалось. Если до этого вопроса он был для себя самого лишь формально причастен к преступлению, то теперь становился прямым соучастником. Признание себя убийцей существенно отягчало душу. - Сначала мы связали его пластырем, чтобы он не мог сопротивляться, потом избили, чтобы он стал разговорчивее, но когда это не помогло, я спилил ему зубы напильником. Тогда он заговорил. А потом мы задушили его веревкой. Тернов проглотил слюну. Ему казалось, что все это снится. - Грязная работа, папа, - заметил Андрей, - но кто-то должен ее делать. Ты двигаешь Большую Науку, а мы помогаем тебе бороться за выживание. Каждому свое. Верно, па? - Да, - пролепетал Тернов. Теперь он не мог не согласиться.
4 На работе надо заниматься работой. Тернов сделал необходимые выписки в блокнот и перевернул лист. Профессор, доктор химических наук писал статью - картина, будь она представлена постороннему взору, могла бы сойти за идиллическую. Ничто не нарушало его напряженного труда. В душе Тернова также царило спокойствие. Валерий Игнатьевич быстро смирился с необходимостью жертв в борьбе за место под солнцем и даже стал гордиться могуществом вершителя чужих судеб. Вчера похоронили Бегунова. Директор как официальное лицо присутствовал на траурной церемонии и с облегчением выслушал многократно повторенную потом версию о нападении грабителей. Скорее всего наркоманов, а может быть, даже гастролеров из других городов, вероятно, "черных". О документах упомянуто не было ни полсловом. Теперь Тернов мог не опасаться, что, напечатав статью, он попадет под подозрение в убийстве Григория Дмитриевича. Никто не узнал, что Бегунов не передал ему бумаги, а Елизавете Давыдовне было не до архива, исчезновения части которого она в устроенном налетчиками бардаке не заметила. Ее родители попали в больницу, так что хватало забот поважнее. Операция прошла очень чисто, и совесть Валерия Игнатьевича, дремавшая в те периоды, когда ему ничто не угрожало, могла быть спокойна. Фотография невинно убиенного завлаба красовалась на стенде в вестибюле главного корпуса, а его рабочий стол занял давно мечтавший о повышении другой научный сотрудник. Жизнь не стояла на месте. Тернов посмотрел на часы, вот-вот должен был появиться особист. С Семагиным его познакомил главный кагэбешник Исследовательского центра генерал Яшенцев. Он представил полковника как своего заместителя по оперативной работе и порекомендовал обращаться в экстренных случаях напрямую к нему. Поначалу Тернов не придал этому значения, расценив как предупреждение о возможном нападении сумасшедшего спецпациента, который в прошлом году терроризировал ИЦ, но вскоре Семагин сам навестил директора и поинтересовался о возможности использования статуса филиала Института мозга как лечебного учреждения. Тернов сказал, что в принципе так оно и есть, потому что в "санатории" присутствует определенный контингент "пациентов", и попросил уточнить, в какой именно области предполагается вверенное ему заведение задействовать. Семагин долго ходил вокруг да около, не давая четких формулировок, но в конце концов стало ясно, что ему требуется перевести и взять под контроль заключенного из специального изолятора для невменяемых. Задача эта была непростая, и Тернов обещал подумать. Теперь пришла пора соглашаться. Дело это было действительно непростое, но все же осуществимое - Исследовательский центр мог привлекать пациентов психиатрических клиник для изучения новых лекарственных препаратов. Однако долг платежом красен: Тернов рассчитывал предложить Семагину оказать встречную услугу. Валерия Игнатьевича беспокоил Питон. Каждый новый день в обществе наемников прибавлял Тернову душевных страданий. Опасения, что друзья вот-вот сопьются и отмочат какую-нибудь непоправимую глупость, росли, а ощущение домашнего уюта - уменьшалось. Регина также была не в восторге от гостя, хотя и не знала о последнем приключении боевых товарищей. Тернову же Питон стал казаться чем-то вроде живого воплощения дьявола, источающего невидимую ауру зла. Источником этого предрассудка стало признание Питона, сделавшее его кем-то вроде свидетеля преступления Валерия Игнатьевича. Все это умножало скорбь доктора наук, и он решил избавиться от Питона. Телефон прямой связи издал тихую трель. - Валерий Игнатьевич, к вам товарищ пришел, - известила секретарь. - Пусть войдет. - Здравствуйте, - Семагин бодро подошел к столу и энергично пожал директору руку. Лицо его сияло. - Присаживайтесь, пожалуйста! - радушно предложил Тернов. - Спасибо! - Как добрались? - Благодарю вас, прекрасно. - Семагину не доставляло удовольствия мотаться на электричке черт знает куда, но дело того стоило. - Надеюсь, у вас тоже все в порядке? - Разумеется, - согласился Тернов. - Та маленькая проблема, о которой вы упоминали в прошлый раз, может быть решена. - Прекрасно, - понимающе кивнул Семагин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70