Бомбу сбросила немка-летчица, наши зенитки с
били ее над Кузнечным переулком…
На территории больницы Эрисмана лежит огромная, весом в тонну, неразорва
вшаяся бомба. Упала она 24 сентября. Улица оцеплена, движение по ней прекра
щено. Несколько таких же неразорвавшихся бомб врылись в землю в других м
естах города. Производятся сложные и опасные работы по их разминировани
ю.
На Лиговке, на Боровой улице, как и на всех улицах за Обводным каналом, за в
ремя моего отсутствия настроены баррикады Ц из угольных вагонеток, из б
етонных колец канализации, из бревен, из мешков с землей и песком, из всяко
го строительного мусора.
На Неве стоят эскадренные миноносцы, а в Финском заливе мелкие корабли Б
алтийского флота. Все ночи слышна стрельба нашей тяжелой артиллерии, раб
отает флот, работает Кронштадт и работает правый берег Невы. Пушкин и Стр
ельна давно у немцев, но вокруг города продолжаются жестокие бои за Стре
льну, Пушкин, Петергоф, за левый берег Невы и Мгу. Последние два-три дня Ц т
очные сведения о том, что мы, форсировав Неву у Дубровки и платформы Тепло
бетонной, отгоняем от нее немцев.
Во всяком случае, за последние два дня положение города явно изменилось
к лучшему: наступление немцев везде приостановлено, а наши контрудары ст
ановятся все сильнее. За весь день вчера была только одна коротенькая во
здушная тревога; сегодня ночью, чуть ли не впервые, не было ни одной. Артил
лерийские снаряды в центральные районы города не ложатся, настроение у н
аселения улучшается, укрепляется уверенность, что немцы в Ленинград не в
орвутся. Когда пришло сообщение о падении Киева, Ц в день, совпавший с на
иболее тяжелой обстановкой в Ленинграде, Ц настроение было весьма трев
ожным.
О наших дивизиях, движущихся к Ленинграду со стороны Волхова, слух в горо
де ходит очень упорный, он питает надежды на близкое освобождение Ленинг
рада от кольца блокады.
Убежденность, что немцы будут отброшены от Ленинграда и разгромлены, не
покидает меня ни на миг. Твердо верю, что Ленинград взят не будет. К этому у
беждению меня приводит логика вещей, не говоря уже об интуиции. Четыре с л
ишним миллиона советских людей не сдадут Ленинграда, хотя бы большей их
части Ц мирным доселе жителям Ц пришлось драться, разбирая мостовые, т
олько булыжником.
Да, в городе есть, конечно, шпионы, есть обыватели, что таращат глаза от стр
аха, есть, безусловно, и некоторое число потенциальных предателей, котор
ые из одной только трусости способны покориться немцам или перейти к ним
на службу. Но процент этих негодяев ничтожен, все население насторожено,
всякий вызывающий хоть малейшее подозрение человек в любом доме, на любо
й улице задерживается самим населением, Ц почвы для предательства и из
мены в городе нет. чтобы в этом убедиться, достаточно раз увидеть, какое во
збуждение поднимается среди народа, когда ночью при вражеском налете вс
пыхивает предательская сигнальная ракета, как все кидаются искать мерз
авца, выпустившего ее!
Немцы разбрасывают листовки, предлагая Ленинграду сдаться и обещая, что
«погром произойдет только в первые дни», а затем, дескать, они «восстанов
ят порядок, и все будет хорошо». И грозят, если мы не сдадимся, разрушить го
род до основания!
Возмущение гитлеровцами в Ленинграде с каждым днем растет, паники, на со
здание которой у нас они рассчитывали, нет, но население, естественно, под
авлено ежедневными бомбежками, артиллерийским обстрелом, критическим
положением города и полуголодным существованием. Хлеба выдается на все
категории, кроме рабочей, по 200 граммов; хлеб уже со всякими примесями; пере
д столовыми люди простаивают в очередях по нескольку часов; купить какие
-либо продукты немыслимо, люди ездят в Лесной и в ближайшие пригороды за с
веклой и за картошкой, но мало кому удается достать их. В один из недавних
дней было тринадцать воздушных тревог, все движение по городу, кроме авт
омашин, парализовано.
Был я в Союзе писателей. Комнаты в Доме имени Маяковского пусты, безлюдны,
поэтому кажется, что всякая общественная жизнь в Союзе писателей попрос
ту замерла. Но это далеко не так. Большинство писателей, из тех, кто не ушел
на фронт, трудятся в Радиокомитете, в редакциях газет, в агитбригадах, ста
раясь быть нужными и полезными. Из редакций дивизионных газет, с предпри
ятий, из множества учреждений Ц телефонные звонки: «Дайте писателя для
выступления!» (или Ц для статьи, для пропагандистской листовки и т. п.). Пис
атели охотно откликаются, едут в любое время куда угодно. Но ведь их нужно
организовать, направить, с каждым из них поговорить, иных подбодрить, воо
душевить! Силы каждого использовать сообразно возрасту и здоровью, спос
обностям и опыту, склонностям и энергии. Это большая работа.
Сейчас 1 час 40 минут дня. Продолжается третья за день воздушная тревога, на
чавшаяся больше получаса назад. Снова был налет на аэродром, и наши самол
еты встретили противника в воздухе. Я только что был наблюдателем воздуш
ного боя, десятка три самолетов дрались сначала с северной стороны, в рай
оне Елагина, затем Ц над самым домом, где я живу, наполняя воздух гудением
моторов, кружась каруселями, ныряя, взмывая один над другим. Все это продо
лжалось, пока вражеские самолеты не скрылись в облаках, сплошь затянувши
х небо. Затем, патрулируя, эскадрильи наших истребителей и разведчиков к
ружились еще минут пять, а отдельные кружатся и сейчас, когда я пишу эти ст
роки.
Слышны разрывы зениток где-то в стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93