«Рус, сдавайся!» Думаю, чт
о были пьяные, Ц галдеж, крики на немецком языке. Мы их подпустим метров н
а семьдесят и чесанем так, что просто истребление было! Лили их ручными пу
леметами, станковыми, полуавтоматами Ц уходили немногие.
Так продолжалось до шести раз, через каждые час-полтора. Тактика была у ни
х: кто-то всегда наблюдал, как развертывается бой. Поэтому после каждой ат
аки было все труднее сидеть в окопах, так как минометный огонь становилс
я все эффективнее Ц они открывали наши гнезда, видели нас. На пятой атаке
они подкатили один танк. Он стал нас расстреливать в упор. Мы сообщили арт
иллеристам о местонахождении танка, но Ц непонятная история! Ц артилл
ерия начала бить по нам. Немецкие мины рвутся в двух Ц пяти метрах, а тут е
ще и наша артиллерия, и мы в открытых окопах!
Перед шестой атакой обстановка: КП роты разбит, командир роты убит, коман
дир взвода, сзади меня в десяти метрах, убит. А наблюдатели кричат: «Усилит
ь внимание, повторяется атака с фланга!» командовать было некому. Помощн
ик командира взвода сержант (раненный затем), растерялся, особенно когда
с левого фланга сообщили, что у нас, у пулеметчиков, осталось по одному дис
ку. А патронный пункт был разбит.
Я собрал товарищей: «Надо держаться любыми средствами, уходить некуда!»
Послали последних связных. Перед тем шесть связных не могли дойти до КП б
атальона: кто убит, кто ранен, это потом выяснилось. Я послал товарища свое
го: положение критическое, надо идти. А по цепи команду: «Приготовить гран
аты! Патроны сейчас принесут!» Вот в таких условиях удалось отбить шесту
ю атаку. Было уже темно. По крикам определили, что было больше атакующих. П
атроны принес на себе один из наших бойцов в самый последний момент. И нем
цы перестали атаковать нас!
Характерно: на третьей или на четвертой атаке они пытались распропаганд
ировать нас, выступил какой-то на русском языке, что, мол, у них больше люде
й и техники, предлагал сдаться. Распространялся до тех пор, пока пулеметч
ик не дал очередь, и тогда они пошли в атаку.
За такие дела полк получил звание героического. Командование армии отне
слось к нам со вниманием, да и нужен был отдых: в отделениях оставалось по
пять человек! Нас отвели на отдых, весь полк, и впоследствии мы единым полк
ом уже ни разу не выступали, а выступали разрозненными батальонами в тех
местах, где было тяжело. Так мы Ц 3-й батальон Ц были брошены на поддержку
3-го Дзержинского стрелкового полка.
Восемь километров шли сутки, потому что нас сопровождало около пятнадца
ти немецких самолетов, с утра до вечера бомбили нас. Под елочки ляжем, два
шага пройдем, опять ляжем. За сутки не было ранено или убито ни одного чело
века, хотя немцы были абсолютными хозяевами воздуха, Ц мы не имели ни зен
иток, ни авиации. Думаю, 200 Ц 300 бомб они сбросили. Улетали, заправлялись и сн
ова летали, долго утюжили нас самолетами, бомбили несколько дней удивите
льно неэффективно.
К этому мы настолько привыкли, что в последние сутки я пять часов спал под
бомбежкой, в окопчике шестьдесят сантиметров глубиной, укрывшись палат
кой, Ц спал до утра. Они один залет Ц бомбы, второй Ц пулеметы, и заправля
ться уходят. И так беспрерывно. Потом стали каруселью ходить.
Когда убедились, что этим нас не выкурить и мы не уходим из окопов, пустили
самолеты без бомб, но, очевидно, с громкоговорителями, усиливающими шум м
отора, особенно во время пикировки. И без бомбежки утюжили линии окопов, д
аже не стреляя пикировали. Спускались так низко, что можно было видеть ле
тчиков. Шум был невероятный, и он заставлял всех лежать на земле, в окопах,
потому что через час-полтора уже изматываешься от ожидания бомбы или пу
леметной очереди… И только потом мы установили, что им нужно было прижат
ь нас к земле, чтоб дать возможность своим частям незаметно к нам подойти.

Неумение разгадать эту тактику привело нас к беде. Когда они кончили утю
жку и мы поднялись из окопов, то у немцев уже были установлены станковые п
улеметы, в ста пятидесяти Ц двухстах метрах от нас. А отдельные группы ав
томатчиков отрезали нам дороги в расстоянии тридцати Ц сорока метров. П
оследовали наш неизбежный отход и большие потери. Немцы били разрывными
пулями. Боевые порядки нарушались, враг вклинился в стыки между ротами и
взводами, мы были рассеяны, все так перемешалось, что мы не знали пункта сб
ора.
Так был прорван весь фронт. Отступали мы только лесом, пешим порядком, а не
мцы наступали, как правило, на мотоциклах и машинах. Лесов они страшно боя
лись. При неопределенном местоположении пункта сбора наши марши, естест
венно, очень сильно затягивались, и, когда мы подходили к какой-нибудь дер
евне, оказывалось, что она уже занята немцами. Шум моторов противника все
время сопровождал нас.
То, что мы были отдельным батальоном, приданным 3-му полку, привело к смеше
нию нашей группы с бойцами и командирами 3-го полка. Эта группа была, конеч
но, не боевой частью, потому что при отступлении значительная часть авто
матов и пулеметы оказались потеряны Ц и не то что брошены, а, например: бе
жал пулеметчик, был ранен, а я уже нес винтовку приятеля и, не зная пулемет
а, не мог им воспользоваться. Другой пулеметчик убит Ц пулемета не подбе
рут. Или раненного увозят вместе с пулеметом…
Стадное чувство страха Ц очень сильная вещь. Я сам бежал и убеждал себя о
становиться и остановить других. И останавливать удавалось, когда быстр
о создавался какой-то коллектив, который поддерживал. А так Ц нужно быть
очень сильным человеком, чтоб при обстреле в упор, когда все бегут, остано
виться и остановить других, Ц надо для этого обладать настоящим мужест
вом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93