Ц Мне кажется, он должен понят
ь…
Ц Надо поговорить, Ц согласился я.
Из-за капонира показался Иван Иванович Сапрыкин.
Ц Вот где вы, Ц начал он громко. Ц Я специально к вам.
Ц Ты-то как там? Ц спросил Ныч.
Ц Ничего. Хорошего ничего.
Иван Иванович присел напротив хозяев на корточки, Достал папиросу и, при
куривая от самодельной зажигалки, продолжал:
Ц Только сейчас с КП. На личную беседу вызывали. Тебе, говорят, командова
ть уже некем, но мы тебя на Кавказ сейчас не отправим. Ты нам здесь очень ну
жен.
На Кавказ мы отправимся вместе, а сейчас, с сей минуты, ты будешь руководит
ь ночными полетами. Завтра, только это, друзья, по секрету. Завтра придут д
вадцать транспортных самолетов. Вы их примете, укажете места загрузки и
до рассвета выпустите.
Ц Что это? Севастополь решили сдавать?
Ц Откуда мне знать! Я говорю, что самому сказано…
И эскадрильи капитана Нихамина тоже хватило не надолго. Вины командира т
ут особой не было Ц он принял народ месяца полтора назад и передать свой
опыт летчикам не успел. Но фронту от этого было не легче.
Днем Херсонес трясло от взрывов снарядов и бомб. Поднималась в небо гряз
но-желтая, смешанная с дымом пыль, закрывала солнце. Воздух пропитался га
рью, запахом жженого тола и пороха. Гудело все вокруг, выло, оглушающе грох
отало. Люди укрывались в блиндажах и щелях с прочным перекрытием. Погибл
а плавучая батарея «Не тронь меня», и над аэродромом свободно гуляли нем
ецкие истребители. Одна волна бомбардировщиков уходила, другая шла ей на
смену. И так Ц с восхода и до заката.
Потом все обрывалось. Наступала зловещая тишина. Казалось, ничего живого
не осталось на этом выжженном, перепаханном бомбами и снарядами клочке
земли, сплошь покрытом рваными кусками металла.
Но проходила минута и аэродром оживал. Из укрытий выползали наверх люди.
Они еще находили в себе силы подшучивать друг над другом и улыбаться. Из-п
од ног со, звоном вылетали осколки. Связисты уходили на линии в поиски обр
ывов телефонных проводов, механики всех служб и летчики быстро осматрив
али самолеты и пробовали моторы. Засыпали щебнем воронки на летном поле,
а трактор Васи Падалкина вновь, выбрасывал, в небо синие кольца дыма и тащ
ил за собой каток. В сумерках, прикрывая взлет штурмовиков, поднимались в
воздух четыре «яка» Ц остатки первой эскадрильи Ц пары Авдеев Ц Акуло
в, Макеев Ц Протасов.
Под крыльями проходил СевастопольЦ безлюдный, разрушенный, страшный. И
з развалин торчали обгорелые трубы. Почернел Приморский бульвар. Сердце
обры вается, но приходятся вести огонь по Северной стороне и Константино
вскому равелину, бомбить Инженерную пристань Ц святые, дорогие сердцу м
еста. Бешено огрызаются немецкие зенитки, по ним бьют наши пулеметчики с
пристани Третьего Интернационала и Павловского мыса.
Над Северной стороной появляются «мессершмитты». Более двадцати. Точно
подсчитать их некогда. Они с ходу атакуют штурмовики. Один Ил-2 падает в бу
хту. Наша четверка отбивает остальных.
Трудный бой в сумерках короток. Немцы теряют один самолет и быстро уходя
т Ц торопятся сесть на свой аэродром до наступления темноты.
Капитан Сапрыкин наладил ночной старт. Акулов доложил мне по радио, что р
анен и приземлился вслед за штурмовиками. Военфельдшер Вера Такжейко, ка
к всегда, встречала летчиков на стоянке. Акулов подрулил к капониру, выле
з из кабины, спрыгнув на землю, снял с головы разорванный пулей шлемофон. Л
об его был В крови. Вера посветила фонариком, осмотрела рану, улыбнулась.

Ц Ничего опасного, Петя. Содрало кожу, Ц сказала она. Ц Тебе повезло.
Ц Гитлеровцу повезло меньше. Рыбку ловит.
Ц Поздравляю, командир, Ц сказал техник-лейтенант Рекуха. Ц С пятым сб
итым поздравляю.
Ц Какие тут поздравления…
Ц «Мессершмитты»! Ц крикнул кто-то в темноте.
Темно стало лишь на земле, а небо еще было светлым и на нем хорошо просматр
ивались самолеты: Три Пе-2 дожидались посадки. Их прикрывали три Як-1 Ц Мак
еев и Протасов, и я: С северо-запада приближалось около шестнадцати Me-109. На
старте не включали прожектора. «Петляковы» прижались к воде и низко ходи
ли в стороне от аэродрома. Сверху их не видно. Снизились и мы. Нам теперь пр
еимущество в высоте ни к чему. Мы выходим в атаку снизу. Кажется удачно. На
жимаю гашетку. От двух коротких очередей Me-109 вспыхнул и упал в море.
Летчик выбросился на парашюте. Несколько минут спустя в лучах прожектор
ов приземлились «пешки» и «яки». Позже я узнал, что сбитого летчика вылов
или у берега техники с И-16. Пленный на допросе сказал, что воевал в Испании,
во Франции, в Польше, в Африке и имеет на своем счету тридцать сбитых машин

В самую короткую июньскую ночь летчики с Херсонеса успевали сделать по т
ри-четыре вылета. Приходили с Кавказа транспортные самолеты, загружалис
ь и до рассвета улетали. Я отправил на Большую землю сначала Акулова, зате
м и раненого Протасова
Херсонесская авиагруппа быстро таяла. С каждым днем становилось меньше
исправных самолетов. Раненых летчиков и механиков вывозили на Кавказ. Но
аэродром все же жил и по ночам сильно досаждал противнику. Немцы, наконец
, решили покончить с нами навсегда. Двое суток днем и ночью 25 и 26 июня они бом
били, обстреливали из пулеметов и пушек, забрасывали артиллерийскими сн
арядами мыс Херсонес.
А когда наступила короткая тишина и аэродромные команды выровняли летн
ое поле, остатки штурмовиков и бомбардировщиков перебазировались на Ка
вказское побережье. Я и «король» воздуха провожали их далеко в море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64