Саманный домик, который занимали кудымовцы, находился в конце бухты Каза
чьей, почти у самой дороги, убегавшей вниз на мыс. Одну половину дома заним
али летчики, в другой разместились столовая и кухня.
Ц Вот здесь и будем жить вместе, Ц сказал Кудымов.
В общей комнате было убрано и тепло. На двухъярусных нарах лежали для при
бывших аккуратно заправленные шерстяными одеялами постели. Сверху под
ушки в белых наволочках и треугольниками сложенные вафельные полотенц
а. Возле нар стояло несколько старых тумбочек и табуреток. А у пустующей с
тенки Ц длинный стол. На нем Ц патефон.
Пока летчики выбирали на нарах места по своему вкусу, Кудымов провел мен
я в боковую комнатку с двумя койками, небольшим столом и двумя табуретка
ми.
Ц Для начальства, Ц пояснил майор. Ц Эта моя койка, а эта Ц твоя.
Я бросил на койку планшет и перчатки, снял реглан и, отыскав на стене свобо
дный гвоздь, повесил его. Осмотрелся.
Ц А комиссара куда же я дену? Ц спросил я. Майор смежил белые ресницы, при
чмокнул, потом поднял глаза.
Ц Об этом я не подумал…
Ц Тогда комиссар займет мое место, Ц предложил майор. Ц А я туда, махнул
он рукой на дверь, Ц на нары…
Обед был праздничный. На столе возвышались над тарелками бутылки с шампа
нским, с водкой и с Крымскими винами. Ц Вот это да! Ц Умеют принимать на М
аяке, Ц Вино убрать, Ц сказал я. Все стихли.
Ц Как? Ц удивился Кудымов. Ц С прибытием не выпить. Сегодня же нам не ле
тать.
Ц Убрать, Ц повторил я. Потом добавил: Ц До вечера. За ужином разрешаю по
ложенную фронтовую норму и толькo. А будут ночные полеты Ц ни грамма. Чтоб
ы запаху даже не было.
Шилкин и Капитунов печальным взором провожали убывающие со стола бутыл
ки.
Ц А счастье было так близко и возможно, Ц вздохнул Шилкин.
Я промолчал: знал, что меня поймут правильно. Как бы не соблазнительно был
о опрокинуть по стаканчику после трудного перелета, да еще перед таким о
бедом, но
обстановка может измениться в любую минуту и эскадрилья окажется небое
способной. А настроение Ц состояние довольно гибкое. После вкусного бор
ща тишина лопнула, как перетянутая струна, и пошли гулять за столом
Посмотреть новые самолеты и познакомиться с отличившейся на Перекопе э
скадрильей приехало из Севастополя большое начальство. Я узнал только б
ригадного комиссара Степаненко и еще нескольких полковников. Они ходил
и по стоянке, заглядывали в капониры, гладили ладонями зеленую перкаль о
бшивки истребителей, перебрасывались словами, не имеющими отношения к э
скадрилье, задавали техникам и механикам пустяковые вопросы, на которые
мог бы ответить любой моторист.
От свиты отошел молодой полковник:
Ц Здравствуйте, товарищ старший лейтенант, Ц сказал он приветливо, как
старый знакомый. Ц Вы командир этой эскадрильи? Я Ц начальник тыла ВВС,
Желанов Матвей Данилович.
Я ответил на приветствие. Полковник спросил, в чем нуждается эскадрилья.

Ц Откровенно сказать, я еще сам толком не знаю в чем… Покажет будущее… У
меня нет еще инженера, нет техсостава, начальника штаба. Все выявится в пр
оцессе работы.
Ц Понимаю, Ц согласился полковник. Ц В случае чего обращайтесь ко мне.

Ц Карету бы, товарищ полковник, дали какую-нибудь, Ц сказал я вкрадчиво.
Ц А то тут вон какие перегоны мерить придется. Или летчиков по тревоге п
еребрасывать.
Ц Машину не обещаю, Ц вежливо ответил Желанов. Ц Посмотреть надо…
На другой день, готовясь к полетам, я с Алексеевым стоял у капонира. Подъех
ала черная эмка. Шофер, захлопнув за собой дверку, спросил.
Ц Вы Авдеев?
Ц Я, а в чем дело?
Ц Полковник Желанов прислал. Вот ваша машина, а вот я Ц ее водитель Марч
енко Юрий Петрович, тридцати пяти лет от роду. Одессит.
На последнем слове он сделал особое ударение.

Батько Ныч

У генерала Острякова была привычка не давать пустых обещаний, как и не от
кладывать разрешение наиболее важных и самых простых вопросов «на пото
м». Конечно, если решение их и выполнение обещаний зависели только от нег
о. Не забыл он и обещания вернуть в эскадрилью батьку Ныча и доукомплекто
вать ее техническим составом.
Батько Ныч ощутил на небритом лице солнечные лучи, но у него не хватало си
л открыть глаза. Проснулся он мгновенно от оглушающего рева штурмовика,
проскочившего над грузовиком. Пригнувшись через ветровое стекло, насчи
тал шесть «илов». «Пошли на задание, Ц отметил он про себя. Ц Губрий с Хер
сонесского…». И тут же за балкой, в которой слоями отстаивался плотный ту
ман, он увидел перед собой край земли, а дальше стеною стояло море.
Ц Дa, здесь уже отступать некуда, Ц сказал Ныч самому себе.
Немолодой, с подстриженными черными усами водитель в надвинутой на широ
кие брови армейской пилотке угрюмо молчал, не сводя с дороги глаз, покрас
невших от пыли и бессонницы. Всю дорогу он не проронил ни слова, о чем-то ду
мал. Кто знает, какие мысли были в его голове.
Машина, притормаживая, катилась под уклон. Ныч раскуривал трубку и смотр
ел, как взлетают на Херсонесском маяке самолеты. Вдоль полуострова длинн
ым белесым пологом висела пыль.
Меня на аэродроме Ныч не застал.
Комиссар дал прибывшим с ним людям передышку до обеда Ц отмыть дорожную
пыль, побриться, заменить белье. Потом построили себе под жилье землянку.
А на другой день начали сооружение крытых капониров для самолетов. Работ
али от рассвета и до темна…
Ныч достал из нагрудного кармана блокнот, на ходу перечитывал записи:
«Обращение Военного Совета Черноморского флота:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64