А по существу за храбрость, за находчи
вость, ему надо отдать четверых.
Ц Правильно. Все четыре его, Ц раздавались голоса.
Ц Мне подачки фашистов не нужны, Ц возразил Шелякин. Ц Один мой, его и п
ишите.

* * *

На рассвете 18 октября немецкая авиация сильно бомбила наш передний край.
Потом заговорила артиллерия. Начались ожесточенные бои на Ишуньских по
зициях.
Генерал Ермаченков бросил к воротам Крыма основные силы Черноморской а
виации. Разрешил без ограничений летать на задания командирам и комисса
рам полков.
На другой день боев господство в воздухе безраздельно принадлежало сов
етским летчикам. Наши истребители блокировали немецкие аэродромы, встр
ечали бомбардировщиков противника до подхода к линии фронта, разгоняли
их и заставляли сбрасывать бомбы куда попало. А «мессершмитты» старалис
ь в бой не ввязываться. Таким образом, наши бомбардировщики и штурмовики
работали на полную возможность. Немцы не могли днем свободно перебрасыв
ать к фронту войска и боеприпасы, вынуждены были зарываться в землю вмес
те с техникой.
Полное господство это длилось всего три дня. Немецкое командование сроч
но перебросило на Крымский фронт истребительную эскадру генерала Мель
дерса. Борьба за господство в воздухе продолжалась еще несколько дней. Н
емцы уже знали силу наших истребителей Як-1 и, если не имели на своей сторо
не значительного преимущества, в бой не вступали. Зато хищно набрасывали
сь на советские самолеты устаревших конструкций.
Когда у нас еще никто не подозревал о прибытии эскадры Мельдерса, знамен
итый ас Арсений Шубиков повел группу своих истребителей на прикрытие бо
мбардировщиков 32-го авиаполка, которым предстояло подавить дальнобойну
ю немецкую батарею в районе Казан-Сарая. Бомбардировщики задачу свою вы
полнили, а истребителям пришлось вступить в неравный бой с численно прев
осходящим противником. Бой был очень тяжелым и длительным. Несколько маш
ин потеряли немцы, но и наши понесли большой урон Ц не вернулись с задани
я пять экипажей, погиб и сам капитан Арсений Шубиков.
В этот несчастный день понесла горькую потерю и наша 5-я эскадрилья. Возду
шная обстановка изменилась, и выделение на прикрытие шести бомбардиров
щиков в район Бром-завода всего четырех истребителей было явно недостат
очно.
Повел эту четверку парторг эскадрильи, старший лейтенант Семен Минин, ег
о напарником был сержант Яша Макеев. Другую пару составляли два друга мл
адшие лейтенанты Алексей Колесников и Арсен Макиев. Задание бомбардиро
вщики выполнили без сильного противодействия противника. Встретили их
«мессершмитты» на обратном пути у линии фронта. Двенадцать штук. Они сра
зу же отрезали наших истребителей, и дока четверка Минина отбивалась, по
доспевшие еще девять «мессершмиттов» сбили все шесть Пе-2. На аэродром ве
рнулось всего три истребителя-погиб в воздушном бою красавец Арсен Маки
ев.
В 5-й эскадрилье оставалось еще семнадцать летчиков и пятнадцать исправ
ных самолетов. Еще неделю воевали они на перешейке и ни одного человека н
е потеряли в самых тяжелых и часто неравных схватках с противником.
Многие отличились в этих боях. Только старший лейтенант Алексеев сбил за
десять дней три машины противника.
Самолетный парк таял с каждым днем.
Техники уже не успевали ремонтировать машины.
Все больше и больше рвущихся в бой летчиков осталось «безлошадными».
Во второй половине дня 27 октября было уже ясно. Что наши войска на Ишуньск
их позициях долго не продержатся.
Из штаба Фрайдорфской авиагруппы поступило приказание отправить прико
мандированных летчиков капитана Калинина в свой полк, а самим перебазир
оваться южней, ближе к Симферополю.
Это была последняя связь со штабом группы. С этого дня руководство эскад
рильи действовало по своему усмотрению.
Уходил октябрь сорок первого… Мы стояли на пороге огненных дней обороны
Севастополя.


За нами Ц Севастополь

Херсонесский маяк

В начале войны Херсонесский маяк можно было разглядеть в хорошую погоду
далеко с моря и воздуха. Взлетал я с аэродрома для барражирования над гла
вной базой и видел на самом краю мыса выбеленный солнцем маленький столб
ик Вернее, даже не столбик, а белый на фоне темного моря штришок. Столбиком
он выглядел, когда мы подлетали к Севастополю. Теперь маяк в глаза не брос
ался, он был закомуфлирован Ц покрашен грязно-зелеными, бурыми и бледно-
желтыми пятнами под цвет берега. Мы обратили на него внимание, лишь подле
тая к Казачьей бухте, таким невзрычным выглядел он в маскировочном наряд
е, да еще в пасмурный день
Аэродром на полуострове тоже назывался Херсонесский маяк. Собственно, а
эродром Ц это громко сказано: обыкновенная посадочная площадка. По стор
онам взлётного поля торчали в зарослях мелкого кустарника и бурьяна огр
омные глыбы камня. Вдоль Казачьей бухты и по берегу моря с севера я увидел
рассредоточенные истребители самых различных типов. К югу от маяка, в на
правлении 35-й батареи, пристроились на побережье штурмовики и бомбардир
овщики. И всюду люди, люди. Бескозырки, белые и красные платочки. Платочков
больше. Женщины Севастополя и краснофлотцы ворочали камни расширяли ле
тное поле, рыли для самолетов капониры, сооружали землянки для летчиков
и техников, командные пункты, подземные хранилища.
После посадки, вернее, уже после пробега, когда воентехник 2 ранга Буштрук
вылез из задней кабины УТ-2 и, держась за консоль крыла, побежал на рулежке
за самолетом, направляя его к стоянкам «яков», я подумал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64