Мерзла ступ
ня левой ноги, ступня, которой уже не было. Холод пробирал сильнее. Он плот
но запахнул расстегнутый реглан. Странно Ц самолет не загорелся. Скольк
о по нему стреляли, а он не загорелся. Зажигательных у них не было что ли? Вс
помнил: открыл при посадке противопожарные баллоны.
В черной, непроницаемой степи звенела тишина. Любимов дрожал от холода. Д
робно стучали зубы и не было никакой возможности с ними справиться. Глаз
а слипались. Только бы не уснуть. Что-то долго никто не едет. Наверное блуд
ят в темноте. Он пожалел, что оставил в кабине ракетницу. Теперь до нее не д
обраться. Тогда он вытащил из кобуры пистолет. В обойме восемь патронов. «
Шесть выпущу, два оставлю на всякий случай». И он выстрелил из-под крыла в
звездный лоскут неба. Степь не ответила. Стал считать небесные светила. Т
рясло все тело и зубы не унимались. Переносить это оказалось мучительней
, чем тяжелые раны. Незаметно «забылся»…
Очнулся в ужасе Ц на него снова пикировали «мессершмитты», много мессер
шмиттов: красные, желтые, зеленые… Стреляли по нему свои «яки», а он один б
ежит по степи и негде ему укрыться. И он впервые испытал страх. Страх не пе
ред смертью, а перед беспомощностью.
Где-то фыркнула лошадь. Любимов дал два выстрела. Вскоре услышал шаги, нас
торожился. Хотел громко окликнуть: «Кто идет?». А получилось совсем шепот
ом.
Ц Не стреляйте, дяденька, Ц услышал он мальчишечий голос. Ц Где вы тут?

Ц Ты один? Ц спросил Любимов. Ц Откуда?
Мальчик ответил, предложил свою лошадь, а когда узнал, что летчик без ноги
, побежал в деревню за помощью. Вскоре он вернулся с двумя красноармейцам
и. Те решили уложить летчика животом поперек крупа лошади. Так, мол, быстре
е доберемся в лазарет санбата.
Любимов согласился. Только примостили его, лошадь кинулась задом и он уп
ал, сильно ударился о сухую землю.
Ц Оставьте меня под самолетом, Ц попросил Любимов, Ц и пришлите какую-
нибудь машину.
Его послушались. Но машина не пришла. Тот же мальчишка приехал с санитаро
м и фельдшером на подводе.

* * *

Проснулся Любимов в три часа ночи. В свете керосиновой лампы, висевшей на
столбе посреди землянки, увидел у своей постели комиссара. На щеках его б
лестели мокрые дорожки.
Ц Ну, что ты, Иван, Ц голос Любимова был еле слышен. Ц Видишь, я Ц живой. К
ак ты меня нашел? Ц вялая улыбка тронула его вспухшие губы.
Ц Я тебя, Вася, и на том свете нашел бы.
Батько Ныч достал носовой платок, вытер непрошеные слезы. Он не стал расс
казывать, как всю ночь колесил с техником и медсестрой по степи, трижды на
тыкался на разбитые и обгорелые самолеты и находил там мертвых летчиков
. Один даже был в таких же белых с отворотами бурках, как у Любимова, и в регл
ане, и они подумали, что это он, но тот оказался из другого полка. А потом наш
ли возле целого самолета одну бурку вместе с ногой и похоронили ее там же.

Ц Как у нас, Батько, все вернулись?
Ныч тяжело вздохнул, чуть не вырвалось: «Не повезло нам, Вася, ох, как не пов
езло», но тут же спохватился Ц незачем ему сейчас знать, что Аллахвердов
а сбили Ц сгорел Аршак километрах в десяти от аэродрома, что не вернулис
ь с задания лейтенант Щеглов и сержант Швачко. Нет, комэску, теперь не то н
ужно. И выдавил улыбку комиссар, сказал ободряюще:
Ц Не беспокойся, Степаныч, все в порядке. Вот тебя только подлечим…
Ц Не утешай, Иван. Плохо мое дело, Ц Любимов перевел дыхание. Ц У меня же
левой ноги нет, Батько. Ц Он зажмурил на секунду глаза, на ресницах задро
жали две росинки. Ц Хирург грозился и правую отрезать… Ваня, милый, как ж
е я без авиации? На одной-то еще, а без двух куда? Умру, а вторую ногу резать н
е дам!
Всегда умел, всегда находил Ныч нужное человеку слово а тут сам разволно
вался, еле сдерживал себя чтобы не разрыдаться у постели пострадавшего д
руга.
Ц Не об этом думка твоя, Вася. Ногу спасем. Сейчас поеду к Ермаченкову. Вас
илий Васильевич поможет в госпиталь перебросить. И мы еще повоюем с тобо
й.
Помолчали немного. Любимов устал. Прощаясь, попросил, чтобы самолетом, чт
обы не трясли его на машине по дорогам.
Ц Посоветуй Ермаченкову назначить вместо меня Авдеева, дай слово мне, д
ай, что не уйдешь в пехоту. Батько поклялся, поцеловал Любимова и вышел.
Закрыв дверь, Ныч отвернулся в темный угол, вытер глаза Ц зачем сестре ви
деть, как комиссары плачут.
Горькую весть о случившемся с командиром батько Ныч привез в эскадрилью
утром. Все ходили, как пришибленные, разговаривали в полголоса. Я собралс
я немедленно ехать к Любимову, но Ныч предупредил, что скоро прибудет Ерм
аченков.
Ц Просил быть всем в сборе.
Прилетел Ермаченков. Он не стал донимать расспросами, что и как было. Сказ
ал коротко:
Ц С этой минуты вы, товарищ Авдеев, командир пятой эскадрильи. Боевых зад
аний на сегодня вам нет. С личным составом проведите серьезный разбор вч
ерашнего дня, пусть выскажутся и извлекут урок из собственных ошибок. Я, к
сожалению, присутствовать на разборе не смогу, улетаю в Севастополь. Зав
тра доложите. А теперь расскажите, как могло случиться, что погиб Аллахве
рдов.
Я достал из кармана небольшой, сложенный вчетверо листок бумаги, протяну
л его Ермаченкову:
Ц Вот докладная единственного свидетеля Ц его ведомого.
Генерал развернул листок, исписанный убористым круглым почерком, прочи
тал молча:

«Врид командира 5 АЭ 32 АП
Ст. лейтенанту Авдееву.
9.10.41 в 15Ц 28 мл. лейтенант Аллахвердов Ц ведущий я и мл. лейтенант Колесников
Ц ведомые, на самолетах Як-1 вылетели на сопровождение бомбардировщико
в в район Григорьевки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64