— Джо! Слышишь, Джо! Твой отец в городе. Ты его уже видел?— Нет, сударь… нет, не видел, — сказал Джо. — А где он?— Лишь бы подразнить, — возмутилась монахиня.— Какое там дразнить, Джо, — продолжал плотник. — Ты, главное, смотри в оба, когда пойдете мимо школы. Сам увидишь — на горе, в рощице.— Что-то сегодня не видно нашего воробышка, — вдруг оживилась монахиня.— Как ты думаешь, Джо, верно, лапка у него подживает понемногу?— Да, сестра. Да-да.Они приближались к школе, и хотя сестра без умолку говорила о воробышке и цветах и облаках, Джо перестал отвечать ей.Лес позади школы казался тихим, без признаков жизни.А потом, в двух шагах от рощицы, Джо увидел голого по пояс, крупного, шоколадного цвета мужчину, с пистолетом на боку. Мужчина отпил из фляги, вытер губы тыльной стороной ладони, окинул мир с улыбочкой, выражавшей царственное презрение, и вновь скрылся в сумраке леса.— Сестра! — задохнулся Джо. — Мой отец… я видел сейчас моего отца!— Нет, Джо. Этого не может быть.— Он там, в лесу. Я видел. Сестра, я хочу к нему, туда…— Это не твой отец, Джо. Он не знает тебя. Он не захочет тебя видеть.— Но ведь он совсем такой, как я!— Тебе туда нельзя, Джо. И не стой тут! — она взяла его за руку и потянула прочь. — Нехорошо так упрямиться, Джо!Джо молча подчинился. Всю оставшуюся дорогу — а домой они шли кружным путем, в обход школы — он не сказал ни слова. Кроме самого Джо, никто не видел его замечательного отца, и ему не поверили.Во время вечерней молитвы он вдруг разрыдался.А в десять часов младшая из монахинь увидела, что его кровать пуста.В лесу, под огромной растянутой сетью, подшитой лоскутами, зарывшись лафетом в землю и нацелясь стволом в ночное небо, чернело и поблескивало смазкой артиллерийское орудие. Грузовики и прочее оснащение батареи были скрыты за горой.Пока солдаты, неразличимые в темноте, окапывались вокруг орудия, Джо всматривался туда сквозь редкий частокол кустарника и прислушивался, дрожа всем телом. То, что он слышал, казалось ему тарабарщиной.— На кой нам, сержант, окапываться, когда утром так и так сниматься с места? Это ж маневры… Чем рвать пупок, лучше б для вида поискали в окрестностях подходящее место…— Как знать, дружище, может, этой ночью нам как раз и есть смысл окопаться, — говорил сержант. — Так что давай, не спи на ходу. Слышишь?Сержант вышел на освещенный луной пятачок: руки в бедра, широченные плечи откинуты назад, — император да и только. Джо узнал в нем мужчину, которым давеча залюбовался. Сержант не без удовольствия послушал, как вгрызаются в землю лопаты, а затем, к ужасу Джо, направился прямиком к его укрытию.Джо сидел не шелохнувшись, пока башмак не ткнулся ему в бок.— Ой!— Кто здесь?Сержант подхватил Джо и поставил его, как воткнул, на ноги.— Мать честная, ты что здесь делаешь, малыш? Сбежал? А ну марш домой! Тут тебе не детская площадка.Он посветил фонариком в лицо Джо.— Что за чертовщина! — пробормотал он. — Откуда ты взялся?Он подержал Джо на расстоянии вытянутой руки и легонько встряхнул его, как тряпичную куклу.— Ты как сюда попал, малыш? Вплавь?Джо, заикаясь, ответил по-немецки, что искал своего отца.— Так как ты сюда попал? Что ты здесь делаешь? Где твоя мама?— Что вы там нашли, сержант? — послышался голос из темноты.— Сам не пойму, что это за диковина, — отозвался сержант. — Лопочет, что твой фриц, и одет, как фриц, но вы гляньте на него…И вот уже Джо окружен десятком людей, которые обращаются к нему сначала громко, потом тише, словно считая, что от этого их слова станут понятнее.Сколько Джо ни объяснял, почему он здесь, они только со смехом пожимали плечами.— Где он выучился немецкому, хотел бы я знать?— У тебя есть папа, малыш?— А мама есть?— Шпрехен зи дойч? Гляньте, кивает! Ясно дело, говорит.— Слушай, капрал, ты же шпрехаешь как Бог. Спросика его еще чего-нибудь.— Сходите за лейтенантом, — сказал сержант. — Он поговорит с мальчиком и разберется, что тот хочет сказать. Смотрите, как он дрожит! Душа в пятки ушла. Ну что ты; малыш, не бойся, ну…Он обнял Джо своими ручищами.— Ну, успокойся. Все будет олл-л-л райт. Гляди, что у меня есть. Мать честная, да он, по-моему, ни разу в жизни шоколада не видел. А ну-ка попробуй. Да не укусит он тебя.Джо, надежно укрывшийся в бастионе из мускулов от блестевших со всех сторон глаз, надкусил шоколадную плитку. Сначала его розоватые губы, а затем и все его существо погрузилось в теплую, бесконечно сладостную волну, и он весь просиял.— Улыбается!— Гляди-ка, прямо светится!— Да он словно в рай попал. Ей-богу!— Перемещенные лица, — сказал сержант, прижимая к себе Джо. — Ах ты, бедняга. Вот уж перемещенный так перемещенный. Ну и жизнь, все пошло кувырком и наперекосяк.— На, малыш. Вот тебе еще шоколадка.— Не надо больше. Хочешь, чтоб его стошнило? — возмутился сержант.— Что вы, сержант! Зачем, чтоб стошнило? Нет-нет, сэр.— Что тут происходит?Вслед за блуждающим лучом фонарика к группе приближался лейтенант, изящный негр небольшого роста.— Да вот, лейтенант, мальчик, — сказал сержант. — Забрел на батарею. Прополз, должно быть, мимо часовых.— Ну так отправьте его домой, сержант.— Да, сэр. Я и хотел, — сержант откашлялся. — Только странно как-то… ведь мальчишка-то…Он разомкнул руки, чтобы свет упал на лицо Джо. Лейтенант хмыкнул, не веря своим глазам, и присел рядом на корточки.— Откуда ты здесь взялся?— Лейтенант, он говорит только по-немецки, — сказал сержант.— Где твой дом? — спросил лейтенант по-немецки.— Далеко-далеко, туда плыть и плыть, — сказал Джо.— Откуда ты взялся?— Меня создал Бог, — ответил Джо.— Этот мальчик станет адвокатом, когда вырастет, — сказал лейтенант по-английски.
1 2 3 4