Достаточно верить в самое элементарное: в добро и в милосердие. И оправдывать оказанное тебе доверие. Что, как мне кажется, возвращает нас к теме главного разговора.
– Вот как?
– А именно, выслушал ли я исповедь Кении Гоча. Впрочем, ответ на этот вопрос вам уже известен.
– Вы хотите сказать, что выслушали, но тайны исповеди не нарушите.
– Совершенно верно.
– Даже если я скажу вам, что раскрытие этой тайны поможет изобличить и поймать насильника и детоубийцу?
– Если я выслушал его исповедь, значит, вы все равно не сможете поведать мне ничего нового. Поэтому условий моего уговора с Кении вам не изменить.
– Мы в большем долгу перед живыми, чем перед умершими.
– Согласно моей вере, смерти нет. Ни Кении Гоч, ни упомянутая вами девочка не умерли. И я в равной мере молюсь за них обоих.
– А вот родители девочки по-прежнему испытывают страдания.
– И жаждут мщения? – спросил отец Мичем.
– Разве не в ваших книгах сказано: мне отмщение и аз воздам?
– Это могло бы послужить поводом для дискуссии в кругу иезуитов. Но вот что я могу сказать вам, не нарушая тайны исповеди. В ходе нашей последней беседы Кении подробно расспрашивал меня о ритуале экзорцизма.
– Он полагал, будто он одержим дьяволом?
– Он никогда не формулировал этого столь конкретно, но, насколько я умею читать между строк, то да, подразумевалось именно это. Так или иначе, он столкнулся с некими силами и счел эти силы сатанинскими.
Священник встал и, проигнорировав бокал, выпил пиво прямо из бутылки.
– Тогда, согласно вашей собственной логике, Кении Гоч был одержим чем-то, что в любом случае является чудовищно скверным. Разве это не причина померяться силами с этим злом и вырвать у него уже одержанную победу над Кении? Разве это не причина нарушить тайну исповеди?
– Отплатив за одно предательство другим?
– Я бы сказал, да.
Отец Мичем задумался. Казалось, его внезапно одолели сомнения в простых, но непреложных истинах его веры и служения. Впрочем, любому священнику известно, что на самом деле они далеко не просты.
– Я помолюсь. И попрошу совета. – Он улыбнулся. – Не угодно ли со мною поужинать?
– Мне нужно вернуться в Голливуд.
– Жаль. А я надеялся, что вы поможете мне ощипать этих петухов.
– Мне бы хотелось вернуться, когда и если вы получите надлежащий совет.
– Что ж, как вам угодно. Предоставьте мне нынешнюю ночь на размышления.

Глава двадцать восьмая

Небо было настолько чистым, что Свистуна так и подмывало отправиться в колонию Малибу, где он знал чудесную и практически безлюдную полоску пляжа в нескольких десятках шагов от стоящего в развалинах особняка, некогда принадлежавшего юному гуру, а позднее превращенного в частный ресторан, где, по слухам, собирались педерасты, педофилы и прочая мразь. Впрочем, не в этот вертеп его тянуло, а глотнуть свежего морского воздуха.
Однако вместо этого он поехал в город, а еще точнее, к «Милорду», то есть, можно сказать, к себе домой. Потому что если собственным домом называется место, где тебя ждут понимание и дружеское тепло, то ничего, кроме этой кофейни, он своим домом назвать не мог.
Он не вполне понимал, по какой причине Кил-рой составил для него список книг, которые ему следовало прочесть и которые он на самом деле купил, но ведь, строго говоря, он задавал профессору вопросы, ответы на которые, при всей своей простоте, требовали от обоих собеседников определенной подготовки, иначе как было бы Свистуну понять значение отсеченного пальца и всех прочих измывательств над телом маленькой Сары со стороны ее насильника и убийцы.
Боско читал другую книгу: «Личины Бога. Примитивная мифология», сочинения Джозефа Кемп-белла. Заметив, как Свистун, держа стопку книг под мышкой, проследовал к излюбленному столику в нише у окна, Боско никак не прокомментировал этот факт. Просто принес кофе и поощрительно кивнул неожиданному книгочею, словно тот был его несмышленым сынишкой, внезапно решившим взяться за ум.
– Ты заболеваешь, – заметил Боско. – Жаль, что не могу плеснуть коньяку тебе в кофе.
– Я знаю, как вылечиться. Мне эта метода уже не раз помогала, – ответил Свистун, не отводя взгляда от книги.
На нем были очки для чтения, нужда в которых появилась совсем недавно, да и потребность возникала сравнительно редко. Странно и непривычно было искать информацию в книге, а не в ходе устного допроса или непринужденного разговора. Не то, чтобы он был законченным невеждой, но роль охотника нравилась ему куда больше, чем роль зоолога. Это Боско черпал знания и мудрость из книг; Свистун набирался опыта куда более реалистическими приемами.
Он закашлялся – и постарался сделать это как можно тише, потому что Боско (стоило ему не на шутку встревожиться) непременно отправил бы его домой с термосом куриного бульона и со строжайшим наказом оставаться в постели.
Дженни Миллхолм размышляла об эротическом часе, проведенном с Раабом, и о конфликте эмоций, с этим часом связанных.
Раздевшись догола (потому что она не могла придумать никакого иного способа заставить раздеться и самого Рааба), она почувствовала почти непреодолимую похоть, нахлынувшую на нее одновременно со страстным желанием капитулировать. Капитулировать то ли перед внезапными порывами собственной плоти (да и его плоти тоже), то ли перед стремлением души хоть как-то переменить или отвратить судьбу, этого она не смогла бы сказать и сама.
Отчаянно устав в ходе поисков, она теперь, оказавшись практически уже у цели, была готова сдаться – и ее глаза отказывались верить тому, что открылось их взору, – родимому пятну в форме паука, свешивающего ножки из ануса у Рааба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90