Потом отошла от них, а они проводили ее взглядами: уставившись сперва на ее попку, а потом на Свистуна. Они походили на свору псов, готовых наброситься на чужака.
Она улыбнулась, глядя ему прямо в глаза, потом заморгала. Казалось, целую минуту ее ресницы ходили туда и сюда – обычно так проветривают постель.
– О Господи, дружочек, ты стал на пару лет взрослее, – сказала Мэри Бет.
Она говорила с приятной интонацией, казалось, едва удерживаясь от того, чтобы снова расхохотаться.
– А что еще за Джонс? – спросил Свистун.
– Это моя настоящая фамилия. Разве не смешно? – Она ласково поглядела на него. – У тебя усталый вид. А в чем дело?
– В каком смысле, – в чем дело?
– Ну, ты же сюда не в гольф играть приехал, верно?
– Я приехал поговорить с тобой. Она немного нахмурилась.
– Ах вот как! Тогда, может быть, присядем и выпьем?
– Я завязал, Конни.
– И давно ли?
– В сентябре будет пятнадцать лет.
– Как раз когда…
Она не закончила фразу. Это сделал за нее Свистун.
– Как раз когда ты меня бросила.
– А разве я тебя бросила?
– Неужели я был так плох?
– Нет, ты был просто замечательным. Это-то меня и мучило.
– Я тебя искал.
– А меня не было. Конни Рэнджер внезапно пропала. Пропала именно поэтому.
Свистуну хотелось сказать нечто более важное. Но Мэри Бет поднесла два пальца к губам, давая понять, что разговор на эту тему закончен. И это было как нельзя кстати, потому что на самом деле сказать Свистуну было нечего.
Они нашли свободный столик. Мужчины у стойки больше не пялились в ее сторону, раздосадованные ее выбором. После ухода Свистуна ей будет непросто раззадорить их вновь. Они решат, будто она сперва кинулась к Свистуну и не смогла договориться с ним, а уж потом начала использовать их в качестве запасного аэродрома. Как нелепо и смехотворно то, что мужчины считают своими любовными победами, подумал Свистун, отнеся это и на свой собственный счет.
– Это ты порекомендовала меня Нелли Твелвтрис?
– Ради этого ты сюда и прибыл? Задать мне этот вопрос? Мог бы просто позвонить. Или Нелли не объяснила тебе, что Мэри Бет Джонс и Конни Рэнджер – это одно и то же лицо?
– В общем-то нет.
– Что ж, ничего удивительного. Она этого и сама не знает.
– Так порекомендовала или нет?
– Я бы не сказала этого столь однозначно. То есть, Нелли объяснила мне, что опасается Твелвтриса. У него скверный характер, да и репутация соответствующая.
– Да, я слышал.
– Возможно, я посоветовала Нелли обзавестись телохранителем. И возможно, даже упомянула твое имя.
– Но ты не уверена?
– Нет, не уверена. Хотя вполне могло быть и так.
– Ты явно опасаешься того, что неправильный ответ может причинить вред твоей приятельнице.
– А это действительно так?
– Сам не знаю.
Она посмотрела на него – пристально, холодно, отстраненно.
– Ты ведь не собираешься просить меня об услуге «во имя былой любви»?
– Давить на тебя я не собираюсь. И об услуге просить тоже.
– А ты не можешь объяснить мне, что именно в связи с Нелли я должна подтвердить или опровергнуть?
– Нелли была проституткой?
– Вот так, с места в карьер?
– Я ведь никого не осуждаю. Я просто спрашиваю.
– Она приехала сюда одна, когда ей было всего четырнадцать, – сказала она, словно дальнейших объяснений не требовалось. – Да ведь и впрямь, как было четырнадцатилетней девчонке выжить в этом городе? Что за товар она могла выставить на продажу?
– А позже приехала ее мать и поселилась вместе с нею?
– Ее мать тоже работала на панели. Когда не слишком напивалась. Так рассказала мне сама Нелли. Я тогда не была знакома ни с той, ни с другой. Меня, строго говоря, не существовало.
– Это я понимаю. А что произошло, когда в Венис приехал ее отец и она вновь отселилась от родителей?
– Сняла квартиру и продолжила то же самое. Но к тому времени она уже многому научилась. Обтесалась. Развила в себе чувство стиля. Обслуживала исключительно джентльменов по предварительной телефонной договоренности. Даже сама по вызову не ездила. И в этом у нее не было никакой необходимости. И наряду с этим делала неплохую карьеру. В области паблик рилейшенс.
К – А сутенера у нее не было? – Ручаться не могу.
– А дружок?
– Мне кажется, кто-то был. Полицейский. Многие проститутки обзаводятся дружками из полиции. Задержит он ее – а потом глядь, и снюхались. В конце концов, жизнь именно такова. Полицейские и воры. А все остальные остаются в дураках.
– Да, я знаю.
– Не уверена, что ты это знаешь. Ты и сам, Свистун, порой остаешься в дураках, поэтому я и не уверена. Ты не игрок, а всего лишь зритель.
– И когда она простилась с такой жизнью?
– Когда встретила Твелвтриса.
– Бурная любовь?
– Удачное капиталовложение. Вроде этого ее дома, в котором она позволяет мне жить.
– Ага, понятно, – стараясь не выдать собственного удивления, сказал Свистун.
– Не знаю, что уж там тебе понятно. Вы, мужчины, существа странные. Вам кажется совершенно понятным то, что вы желаете женщину из-за красивого лица, из-за хорошей фигуры. Но вам непонятно, когда женщина желает мужчину, допустим, из-за того, что у него есть чувство юмора…
– Или известность.
– Или красноречие.
– Или могущество.
– Или деньги, – она, не выдержав, ухмыльнулась. – Послушай, дружок, мы все ищем золотую рыбку. Ты так, я так…
– А Нелли этак. Она накрыла его руку своею.
– Но это не означает, будто в жизни нет места волшебным сказкам и старым фотоальбомам.
– Мне надо возвращаться.
– Можешь побыть часок. У меня в номере. Послушаешь шум океана.
Он пробыл два.

Глава двадцать седьмая

Прическа у Спиннерена чуть растрепалась. Дженни поправила ее кончиками пальцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86