— Спасибо. Меня зовут Йак Смуул. Я начальник Службы безопасности этого отеля.
— Очень приятно!
Господин Смуул говорил по-русски с таким заразительным акцентом, что на редкость восприимчивому к любой языковой среде Владимиру Александровичу нестерпимо захотелось вслед за ним ра-астя-кивать слова и смякчать сокласные…
— Вы — господин Виноградов?
— Да, — почти уже не удивился адвокат.
— Это вы звонили сегодня в Экономическую полицию?
— Допустим, — отрицать имевший место факт не было никакого смысла.
— Меня предупредили там… — начальник Службы безопасности показал рукой в сторону, где за ресторанной стенкой находилась стойка портье. — Не нужно ли чем-то помочь?
— Нет, благодарю вас! — Владимир Александрович с трудом удержался оттого, чтобы хмыкнуть. Наконец-то все встало на свои места…
Он покосился на деланно-равнодушные физиономии проституток за ближними столиками — слава Богу, с пролетарским интернационализмом на фронте продажной любви все по-прежнему было в порядке.
И проблема заключалась не в каких-то даже его, Виноградова, особо отвратительных внешних данных. Нет!
Просто гостиничный персонал в любой точке земного шара живет по единому, почти неменяющемуся в зависимости от климата и политического режима своду законов, главным из которых является стремление угодить и нашим, и вашим… И если портье дисциплинированно доложила о странных звонках постояльца господину Смуулу, то с не меньшим энтузиазмом она предупредила об этом и «девочек» — чтобы сдуру не напоролись на неприятности.
— В таком случае — не смею отвлекать.
Начальник Службы безопасности посчитал свою миссию вежливости выполненной и положил на скатерть перед Виноградовым глянцевый прямоугольник визитной карточки:
— Если что-то понадобится — всегда к вашим услугам. Персоналу даны соответствующие распоряжения.
— Спасибо. Я это учту.
Крепыш встал из-за стола и откланялся:
— Всего доброго!
— До свидания…
Глядя в спину удаляющемуся начальнику Службы безопасности, адвокат подумал, что при таком раскладе где-нибудь в России коллега господина Смуула обязательно предложил бы непонятному и, судя по всему, непростому гостю хотя бы выпить, а уж стоимость ужина всяко отписал бы за счет заведения.
Но — здесь же у них Европа! Почти Европа…
Теперь Владимир Александрович еще чаще, чем в начале ужина, стал ловить на себе быстрые взгляды девиц-профессионалок — пора было заказывать десерт и идти спать.
— Сэкономил… — Виноградову вспомнилось, как в первый раз войдя в свой гостиничный номер, он взялся за телефонную трубку.
Линия не подавала признаков жизни.
Адвокат перенажимал по очереди все возможные и невозможные кнопки, пока глаз его не наткнулся на лежащую под аппаратом ксерокопию какого-то объявления. Английский перевод с извинениями информировал уважаемого постояльца, что, в связи с переходом района города на новую диджитальную систему связи, некоторое время телефоном можно будет пользоваться только из номеров «люкс» и непосредственно от стойки портье. Тут же имелся прейскурант — например, минута разговора внутри Таллинна обошлась бы ровно в половину кроны.
Чертыхнувшись, Виноградов посмотрел на часы — до конца рабочего дня, с учетом разницы во времени между Москвой и эстонской столицей, оставалось не так уж много. Прихватив блокнот со служебными номерами переданных Уго Тоомом «контактов», он спустился в холл первого этажа.
— Здравствуйте! Я могу сделать местный звонок?
— Да, конечно…
Девушка за стойкой развернула к Владимиру Александровичу кнопочный аппарат:
— Пожалуйста!
Сверяясь со своими записями, адвокат набрал номер.
Трубку подняла женщина, представилась и спросила, чем может помочь — все это, разумеется, по-эстонски.
Виноградов не понял ни слова, но о смысле фразы догадаться было совсем не сложно.
— Простите, это Экономическая полиция? Могу ли я поговорить с господином… — Владимир Александрович по бумажке прочитал имя и фамилию высокопоставленного чиновника.
При этом больше всего он страшился напороться на демонстративное непонимание или просто нежелание сотрудницы Министерства внутренних дел отвечать на русском языке — сказывалась массированная газетная пропаганда последних лет и смутные воспоминания о бытовом национализме времен Советской Эстонии.
Однако, опасения оказались напрасны:
— Как о вас доложить?
— Ви-но-гра-дов, — медленно, по слогам, продиктовал свою фамилию Владимир Александрович. — Приехал из Санкт-Петербурга, занимаюсь вопросами этнической и международной преступности.
Он успел отметить очаровательно оттопырившееся ушко портье, но подробно наблюдать за ее реакцией возможности не было — через минуту Виноградов уже торопливо записывал на листке блокнота время завтрашней встречи и адрес, по которому его будут ждать.
— Да, спасибо! Я найду… Что вы, ну зачем присылать машину? По вашему прекрасному городу просто удовольствие побродить пешком… Хорошо, всего доброго. До встречи!
Адвокат положил трубку и повернулся к девушке:
— Простите, можно еще позвонить?
— Конечно! — еще более радушно, чем в первый раз позволила она.
Однако ни в Департаменте гражданства и иммиграции, ни в Полиции безопасности никто не ответил — очевидно, рабочий день интересующих Владимира Александровича сотрудников Министерства внутренних дел подошел к концу.
«Ладно, — решил Виноградов. — Завтра с утра свяжусь, время терпит. Или позвоню от „экономистов"…»
— Сколько я вам должен? — поинтересовался адвокат. Судя по циферблату над стойкой, разговаривал он всего около трех минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73