Он скинул куртку, отряхнул колени и наскоро умылся, потом заглянул в
шкафчик и в холодильник. Так, полторы пачки макарон, две банки рыбных
тефтелей да затерявшийся в морозилке маленький пожелтевший уже кусочек
сала. Честно говоря, небогато. Правда, в секции есть еще неприкосновенная
бутылка водки и бутылка вина, но это уже из другой области. Значит,
консервы.
Николай проворно вскрыл банку, вывалил содержимое в тарелку, в другую
положил несколько ломтей хлеба, прихватил вилки и понес все это в гостиную.
- Вот, - он поставил еду на стол, немного подумал и извлек
из секции еще две тарелки. - Скоро будет чай.
- Ой, что вы... - Ему даже показалось, что она испугалась. - Не надо. Я
просто посижу немного, пока все успокоится, и пойду.
- Нет, без чая я вас все равно не отпущу, - возразил Николай. -
Мыслимое ли дело, с самого утра столько часов простоять без маковой
росинки. Да после этого мамонта съешь, не то что консервы.
Девушка пристально посмотрела на него, и на ее лице отразилась
внутренняя борьба. Потом она отвела взгляд и вздохнула.
- Хорошо. Скажите, а ниток у вас нет?
- Ниток? - не сразу понял Николай и спохватился. - Ах, да. Сейчас
посмотрю. Где-то должны быть. - Он порылся в секции и извлек коробку с
катушками. - Вот.
- Спасибо, - девушка стала перебирать полупустые катушки в поисках
нужного цвета. - Извините, вы не могли бы отвернуться?
- Я лучше выйду, - с готовностью предложил Николай. - Когда закончите,
позовите.
Он вернулся на кухню, щедро сыпанул в заварочный чайник чаю, залил
подоспевшим кипятком и накрыл чайник полотенцем. Делать пока было нечего,
ему снова вспомнилось о сигаретах, но шкаф стоял в гостиной, и
волей-неволей с этим придется обождать. Как-то незаметно, когда отпустило
напряжение, стали саднить царапины и ушибы. К счастью, ничего серьезного не
было, разве что не мешало бы залить их одеколоном, но и тот, разумеется, не
на кухне. Чем же заняться?
Николай снял куртку, осмотрел ее и невольно вздохнул. Да, крепко ей
досталось... Он бросил куртку на табуретку, переложил хлеб в полиэтиленовый
мешок и, порывшись по карманам, достал и пересчитал оставшуюся наличность.
Тридцать шесть рублей. Прямо скажем, негусто. Правда, есть еще
обручальное кольцо, последняя память о неудавшемся браке. Можно будет
попробовать обменять его на продукты. А дальше что? Родителям хорошо, они
сейчас в деревне у бабки. Уговаривали и его ехать с ним, тем более что
завод все равно давно уже стоит, а когда заработает - неизвестно. Но он,
дурак, тогда заартачился. Никуда мол, не поеду, нам сказали, что вызвать
могут в любой день. Сиди теперь тут... И захочешь, так все равно не уедешь.
Поезда не ходят, автобусы - и подавно...
- Можете идти, - отвлек его от размышлений голос Марины.
Николай захватил оба чайника и вышел в гостиную. Девушка сидела на
диване и при его появлении попыталась встать, но Николай махнул рукой.
- Сидите, я сам. - Он выставил на стол сахарницу (слава богу, хоть
сахар пока есть) и чашки и указал на стол. - Прошу.
- Спасибо. - Девушка перебралась на стул, нерешительно
помолчала, робко взяла вилку и спросила. - А как вас зовут?
- Николай. А вас?
- Марина.
Пока пили чай, Николай узнал о ней почти все. Восемнадцать лет,
студентка, перешла на второй курс, живет в общежитии, задержалась после
экзаменов, а тут началось... В комнате осталась одна, денег почти нет, да и
в любом случае достать за них ничего невозможно. Есть тоже нечего, хотела
хоть талоны на хлеб отоварить, да и то не вышло...
Николай слушал и невольно мрачнел. Перед ним открывалась бездна, по
сравнению с которой его ситуацию можно было назвать верхом благополучия.
Что ни делай - падения в нее не миновать. Марина уловила его настроение и
грустно улыбнулась.
- Вы только не думайте, я как-нибудь выкручусь. Должно же все это
кончиться. Через неделю, ну, через две...
Вместо ответа Николай поднялся и направился к шкафу. Шкаф был тяжелый,
но злость на эту собачью жизнь, на невезучую страну, в которой его
угораздило родиться, придала ему сил, и угол шкафа отошел от стенки. Сам
шкаф заскрипел, протестуя против подобного неделикатного обращения, но
Николай уже заглянул в образовавшуюся щель и - о, чудо! - увидел там
заветную красную пачку. Он вытянул руку, ухватил пачку дрожащими от
нетерпения пальцами, быстро вытянул сигарету и сунул ее в рот.
- Не возражаете? - Николаю не хотелось оставлять девушку
даже на минуту. - Я открою балкон.
- Конечно, - улыбнулась Марина. - А мне можно?
- Вы курите? - удивленно спросил он и протянул ей пачку.
- Курила. Только теперь все равно сигарет нет. Хорошо, что
у вас осталось. Все полегче будет.
Николай кивнул, соглашаясь, и когда они закурили, с
непривычки ощущая легкое, но приятное головокружение,
предложил:
- Давайте на "ты". И вообще... пока этот бардак не кончится,
перебирайтесь лучше ко мне. Не куковать же вам одной в общаге. Вы только не
подумайте чего... Я буду здесь, вы - в спальне. Ну, как, идет?
Марина на мгновение изменилась в лице, затянулась и вздохнула.
- Идет.
2. Тот же день. Рынок.
Он проводил Марину до общежития, договорился зайти за ней через два
часа, и почти бегом двинулся к Цетральному рынку. Путь был неблизкий, через
добрую половину города, но это его не пугало. Город выглядел почти как
всегда. Все так же сновали люди, вокруг стояли знакомые с детства дома, а с
торца одного из них все еще свисал ободранный снизу до половины (выше,
наверное, не дотянулись) лозунг, до которого никому уже теперь не было
дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11