Александр ожидал, что окажется в одиночной камере, однако по каким-то
неведомым соображениям его поместили в общую.
Народ в ней подобрался разный. Шестеро крестьян, трое рабочих, нищий,
дружинник, чиновник, здоровенный верзила зловещего вида, оказавшийся
разбойником, и, наконец, крепкий мужчина лет тридцати с кучерявой
бородкой, одетый в дорожную куртку. Карпов оказался пятнадцатым.
Камера была невелика. Почти всю ее занимали общие дощатые нары в два
этажа, свободное место нашлось только у самой двери. Окон не было вовсе,
освещалась камера тусклой лампочкой под потолком. Войдя, Александр
невольно задержался у двери.
- Нашего полку прибыло. - Мужчина с бородкой подошел к нему и
дружелюбно протянул руку. - Олель.
- Александр.
- Откуда ты? Извини, что так сразу, но уж больно у тебя вид
нездешний.
- Из другого мира. точнее и сам не знаю. Чем-то я вашим колдунам
полюбился, вот и оказался здесь.
- Вижу, что полюбился, - засмеялся Олель, и Александр в очередной раз
поразился, с каким спокойствием здесь воспринимают его историю.
Разговорились. В этой камере сидели люди, ожидающие приговора, но
оптимизма этот факт ни у кого не вызывал. Судьи Бориса не имели репутации
либералов, предпочитая действовать по принципу "Раз попался - значит,
виновен". В самом лучшем случае осужденного ждала пожизненная каторга, а
про худшее предпочитали не говорить.
Все они попали сюда за разное. Верзила - за разбой, дружинник за
невыполнение приказа, чиновник проворовался, а за что сидели прочие,
Карпов так и не понял. Что касается Олеля, то тот доверительно шепнул
Александру на ухо, что он из Гуляй-Поля, но на границе его схватил
патруль.
Заодно Александр узнал, что поймали его не люди, а волколаки,
оборотни. Три сотни волколаков образовывали личную охрану Бориса. Все они
отличались преданностью колдуну, природной свирепостью, а о существовании
жалости, казалось, и не подозревали. Кроме охраны Бориса они выполняли и
карательные операции, получая от них большое удовольствие. Но надо отдать
им должное - воинами они были отменными, и в открытом бою справиться с
ними было очень нелегко.
Самое же главное Карпов узнал только вечером. В замке Бориса был
заброшенный потайной ход, и начинался он совсем недалеко от тюрьмы. Так
совпало, что на эту ночь был назначен побег, и Александру предложили в нем
участвовать. риск был огромен, но из тюрьмы уже так давно никто не убегал,
что охранники стали относиться к своим обязанностям спустя рукава.
О потайном ходе знал Олель, в Гуляй-Поле вообще знали многое, ему же
принадлежал и план побега. С большим или меньшим энтузиазмом план
разделяли все: и бывший дружинник Никита, и разбойник Еремей, и даже
чиновник, которого все почему-то звали только по фамилии - Брагин. Уж
лучше такая смертельно рискованная попытка, чем ожидание мучительной
смерти. Главное - выбраться, а там - прямиком в Гуляй-Поле.
Карпов согласился без колебаний. Это было его первым активным
действием в колдовском мире, до сих пор он просто плыл по течению, и вот
представился случай все изменить. К тому же конечная цель побега -
Гуляй-Поле - совпадала с его собственной.
План был элементарно прост.
Лампочку в камере бесшумно разбили, и заявившиеся с ужином охранники
увидели, что в ней темно. Минут через пять они вернулись с электриком,
впустили его в внутрь, обнажили мечи и спокойно зашли следом. Их было
четверо, но пока электрик успел зажечь факел, все они отправились в мир
иной.
Теперь у пятнадцати заключенных было четыре меча и четыре ножа.
Олель, Никита, Еремей и один из крестьян одели кольчуги и вышли в коридор.
Там был только один охранник, и его шею его тут же пронзил брошенный
Еремеем нож. Дальше пошли все вместе. Когда еще один охранник разделил
судьбу своих товарищей, тюрьма осталась позади. Распорядок в замке был
строгий, никаких хождений вечером не допускалось, и за весь дальнейший
путь им не встретился ни один человек.
Олель уверенно, словно прожил в замке всю жизнь, вел беглецов по
лестницам и коридорам, пока они не оказались в полутемном тупике.
- Здесь. - Олель постучал по каменной кладке и удовлетворенно кивнул.
Перегородка оказалась в полкирпича, и проделать в ней проход удалось
без труда. Зажгли факел электрика и один за другим скрылись в пахнущем
плесенью подземелье.
Александр шел в середине группы. Свет факела до него почти не
доходил, и двигаться приходилось больше ощупью, держась за рубаху идущего
впереди. Ход был узкий и извилистый, но он вел к свободе.
Карпову показалось, что прошло несколько часов, пока идущий впереди
Олель уперся в проржавевшую дверь. Она была закрыта изнутри, засов
буквально врос в металл, но общими усилиями его отодвинули и оказались на
свободе.
Ночь выдалась ясная. Беглецы немного задержались - закрыли дверь и
основательно завалили ее снаружи землей и камнями, и лишь потом быстро
двинулись прочь.
Шли без остановки, то и дело спускаясь к многочисленным ручьям и
шлепая прямо по воде, сбивая со следа преследователей. Все очень устали,
но никто не жаловался. Все понимали, что побег автоматически обрекал
каждого на смертную казнь.
Если бы не Олель, вряд ли бы кто из них решился на бегство. Александр
удивлялся, как Олелю удалось склонить к своему плану столь разных людей.
Ладно, разбойника Еремея, он-то человек вольный, но Никиту, Брагина,
крестьян?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41