Я не знаю — чем они отличаются.
— Ерунда. Я про грибы все знаю. По дороге грибов наберём и на палочках пожарим. Вон смотри — гриб торчит. Давай, Германус, рви его и — в сумку.
Маркиз соскочил с лошади, сорвал оранжевый гриб и сунул в сумку.
— Если не ошибаюсь, подосиновик. А вон, Германус, смотри, там под кустами ещё один примостился…
В сумку его… Ты тогда вот что, на лошадь пока не залезай, раз грибные места пошли, беги рядом, я тебе буду грибы показывать, а ты рвать.
Набрав целую сумку грибов, путники решили перекусить.
Маркиз Германус развёл огромный костёр.
— Смотри, сколько грибов набрали! — Альпухар вытряхнул на траву содержимое сумки. — Столько нам с тобой не съесть. На палочках жарить будем. А что останется — Зурабу подарим, Меченосцу. Он, я думаю, будет рад.
Маркиз настругал прутиков и насадил на них грибов. Пока Германус возился, Альпухар отошёл за кусты.
— Маркиз! — Закричал он оттуда. — Иди сюда! Чего я нашёл!
Германус бросил грибы и пошёл к Альпухару.
— Муравейник нашёл. — Похвалился король, показывая пальцем на огромную кучу. — Дай мне два прутика. — Альпухар воткнул прутики в муравейник и, немного обождав, вытащил их. — На, попробуй. Он протянул Германусу один. Германус взял палочку и послушно от неё откусил. — Ты не так. Смотри, как надо. — Альпухар облизал прутик. — Лизать надо, а ты кусаешь… Кисленько.
— Правда, кисло. — Германус сморщился.
— То-то. Я лес как свои пять пальцев знаю. Что в нем кислое, что сладкое, а что ядовитое… Ладно, пошли грибы жарить…
Пока маркиз обжаривал грибы, Альпухар сидел на пне и курил трубку.
— … Я говорю, — король затянулся, — любовь играет человеком, как еврей на скрипке. Если бы не любовь — сидел бы дома, трубку возле камина курил. Так нет — не успела она письмо прислать, как я сорвался и вот сижу тут с тобой. О-хо-хо… Ты грибочки-то подальше от огня держи. Подгорят… Вот я говорю — любовь — это, маркиз, сильная отрава. Сильная, но приятная отрава. Вот меня, знаешь, все боятся, и правильно делают — я никому спуску не даю. А вот пришло письмо от неё и я это… ну как его… -
Альпухар пощёлкал пальцами,дыхание, короче, на хер, перехватило и все — по коням! Сижу в лесу. — Он шлёпнул себя по шее. — Комары, сволочи… Ты грибы-то попробуй, может хватит их жарить… Кинь сюда головешку, маркиз, у меня трубка погасла… Ты сам-то, Германус, когда-нибудь любил по настоящему?
— Один раз, Ваше Величество. Но это было давно. Я ещё тогда совсем мальчишкой был.
— Ну? — Оживился король. — Расскажи.
— Готовы грибы, Ваше Величество.
— Тогда накрывай.
Маркиз вытащил из сумки ветчину, флягу с вином и разложил закуски на походной скатерти.
— Присаживайтесь, Ваше Величество.
Король откусил от гриба и запил вином. — Вкусно получилось. А ты, Германус, боялся! Я в грибах толк знаю. Ну, рассказывай теперь свою историю.
Германус откусил от гриба, вздохнул и начал:
— Мальчишкой я тогда совсем был. И вот как раз это произошло в то самое время, когда маменька моя выписали мне преподавательницу, гамзейскому языку меня учить. А преподавательница, я вам скажу, Ваше Величество, красоты была дивной. Роста она была, как все гамзейцы, большого, а лицом белая и талией тонкая. И стал я замечать, что когда маменька куда-нибудь погостить уезжали, то папа мой той тёте купидона устраивали. А папа мой мастером были на такие сюрпризы. И маменька на них за это очень сердились. Все они ему, бывало, говорят: "Вы, маркиз, кобель бесстыжий. Бога бы постыдились! Но папа обычно только смеялись и усы сильнее подкручивали.
— Молодец папа! — Похвалил Альпухар. — Не унывает! — Вот как-то раз уезжают маменька к своей сестре погостить. Только они за ворота — папа тут же к своей гамзейке в спальню. И не слышно их и не видно.
И остался я, так сказать, без присмотра. А была у этой папиной учительницы дочка. Она с дочкой к нам приехала. Как раз моего роста дочка. Я ей говорю: «Пошли, говорю, на лодке кататься». Сели мы в лодку и поплыли…
— Тут ты её в лодке, конечно, обесчестил! — Догадался Альпухар.
— Нет, Ваше Величество, по-другому вышло.
— По-дру-го-му?!
— … Гребу, короче, я, а она ноги в воде мочит. Кувшинки собирает. Сама невинность…Выплываем мы на середину озера. «Жарко что-то, — она мне говорит, — не искупаться ли?»И сама платье скидывает…
— И тут ты её конечно обесчестил! — Снова не удержался король.
— Нет, Ваше Величество.
— Ну ты даёшь!
— Ну вот… Она платье сняла и в воду ныряет. А я вокруг неё на лодке плаваю. Как вдруг — гляжу — приближается к нам ещё одна лодка. А в лодке той сидит сын герцога Феликса Рихтер с высокой девушкой. На голове у неё венок из кувшинок, в руке — веер из перьев. Подплывают они к нам поближе. Рихтер как увидел купающуюся гамзейку, так глаз оторвать от неё не может. «Это кто за такая?»— на ухо мне шепчет. «Это,-говорю, — одна моя знакомая купается». «Слушай, Германус, — он мне, — давай подругами меняться. Я тебе свою уступлю, а ты мне свою на время.»Я ему отвечаю, «Мне все равно с кем в лодке плавать.»"Ну вот и отлично."Пошептал он что-то девице своей, она ко мне в лодку и перелезла. Рихтер нашу лодку ногой оттолкнул, и мы дальше поплыли. Плывём мы, значит, дальше, молчим. Доплыли до острова, высадились. Там я её в первый раз и обесчестил.
Потом до берега отвёз, высадил, а сам назад домой поплыл. Плыву и думаю: «Какая,-думаю, восхитительная девушка! А я у неё даже не узнал — кто она и откуда.»Вижу — навстречу Рихтер плывёт с гамзейкой. «Забирай, — кричит, — свою подругу! Все нормально.»"Ладно. — говорю. — А скажи мне, Рихтер, что это за девушку ты ко мне подсадил?"«А я — отвечает,почём знаю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56