Он бросился к ней, крепко обнял.
— Любимая! Любимая!
— Джио, — рыдала она, — извини. У нас девочка.
— Успокойся и не говори глупостей. У нас их будет еще много. Ох, как хочется снова начать. — Изабель тихонько засмеялась сквозь слезы, потом громче, еще громче, наконец запрокинула голову и захохотала во весь голос. Джованни вторил ей. Они смеялись, держа друг друга в объятиях, когда ее смех резко оборвался, и он почувствовал, что она задыхается.
— Джио...
Он отстранился от нее, посмотрел ей в лицо.
— Джио, мне не хватает воздуха. Больно... — Она приложила сжатые в кулаки руки к груди. В глазах ее был страх.
— Доктор! — заорал он.
— Джио, — произнесла она слабеющим голосом, ускользая из его рук.
— Доктор! Доктор! Доктор!
— Джио...
Вокруг них уже суетились.
— У нее посинели губы, — заметила одна из сестер.
— Цианоз, — сказала другая.
— Сердцебиение усиливается! — В голосе сестры звучала тревога.
— Кислород, быстро! — распорядился врач.
— Что случилось? — спросил Джованни.
— Сердечный приступ, — объяснила первая сестра, глядя на экран осциллографа.
— Следите за кровяным давлением!
— Больше кислорода! Больше!
— Что случилось? — настойчиво допытывался Джованни.
— Боже, — прошептала сестра, — она умирает.
— Заткнитесь! Доктора Сальваторе сюда! Немедленно! — крикнул кто-то.
— Что случилось? — еще громче заорал Джованни. — Что случилось? Что случилось?
Затем чьи-то очень сильные руки почти вынесли его из палаты в холл и усадили на деревянную скамью с прямой спинкой.
— Что случилось с моей Изабель? — умоляюще спросил он кого-то огромного, темнокожего, присевшего рядом с ним.
— Вам лучше побыть здесь.
Доктора вбегали и выбегали из палаты, кто-то вкатил туда какую-то машину.
— Что происходит? — недоумевал Джованни. — Что случилось с моей Изабель?
Темнокожий покачал головой.
— Вам лучше подождать здесь, синьор.
Джованни крепко сжал свою палку, положил голову на руки, закрыл глаза и начал читать молитву. Он обещал Богу отдать всю свою власть и богатство, если Он спасет Изабель, отвратит от нее беду. Клялся, что остаток дней своих посвятит только добрым делам. Он уже видел себя, скрюченного, хромого, среди калек еще более жалких, чем он. Представлял себе, как подносит им ко рту ложку, протирает их изуродованные конечности, вытирает задницы — вот что он будет делать, если ему вернут Изабель.
Джованни открыл глаза. Рядом никого не было. Он ничего не слышал, ничего не ощущал. Он не знал, сколько просидел так, закрыв глаза и читая молитвы.
Джованни каялся и каялся. Покаялся Святой Марии. Потом всем Святым угодникам. Жаль, у него нет четок. Начал сначала, когда почувствовал, что кто-то сел рядом. Это наполнило его ужасом. Он не решался открыть глаза. Чья-то рука легла на его руку, вцепившуюся в набалдашник трости.
— Синьор Джемелли!
Он открыл глаза и увидел доктора Сальваторе, акушера Изабель. Вид у доктора был явно растерянный.
— Мне очень жаль, синьор Джемелли. Она умерла.
Джованни отказывался этому верить.
— Бог меня простит, — быстро сказал он, осеняя себя крестом. — О ребенке я не беспокоюсь. Было бы все в порядке с Изабель.
Доктор ласково коснулся плеча Джованни.
— С ребенком все в порядке. Ваша жена умерла, синьор.
— Моя... моя жена?
— Мы сделали все. Даже больше.
— Как могло такое случиться? — спросил Джованни, обращаясь скорее к Богу, чем к доктору.
— Что можно сказать? — отозвался доктор. — Такие трагедии случаются иногда. Причину покажет вскрытие... Ведь она еще девочка... — Голос его дрогнул.
Джованни закрыл лицо руками и зарыдал. Доктор забеспокоился. Синьор Джемелли — человек могущественный. Что будет, если он возложит вину на него?
— Я уверен, синьор, такой случай — один на миллион. Это либо удар, либо тромб. Божья воля...
Джованни резко вскинул голову, в глазах сверкнул гнев:
— Бог ни при чем! Скорее дьявол!
Он опять зарыдал. Немного помедлив, доктор поднялся и ушел.
* * *
Словно весь мир ополчился против него. Под окном его спальни — их спальни, из промчавшейся мимо машины донеслись звуки самбы. Неужели в мире существует музыка? Неужели может кто-нибудь петь?
Бессонными ночами, когда он в одиночестве пил чай и виски, у ног резвились два белых котенка — любимцы поварихи. Они казались ему странными, какими-то потусторонними существами, ящурами, терзающими друг друга.
Однажды, в первую неделю после похорон, снизу, с лестничной площадки, донесся смех слуги.
— Заткнись! Заткнись! Заткнись! — заорал Джованни.
Весь дом снова погрузился в мертвое молчание.
* * *
Доктор Сальваторе принес протокол вскрытия.
— Эмболия, — сказал он. — Тромб перекрыл в матке сосуд. Один случай на сто тысяч. Его нельзя ни предсказать, ни предотвратить. По венам тромб дошел до сердца и перекрыл доступ крови в легкие. Она умерла от кислородной недостаточности.
Джованни с трудом выбрался из кресла, шатаясь вышел на огромный задний двор и устремил взор к небу. Солнце, теплое и ласковое, по-прежнему сверкало, каждое утро вставало и каждый вечер уходило за горизонт, будто ничего не случилось. Почему не остановилось время — ведь сам он уже труп? Почему его не похоронили вместе с ней?
Он перестал бриться, забывал принимать душ. Мочился в кадки с растениями. Рядом с постелью у него всегда стояла бутылка виски, и он принимался за нее, как только глаз касались святотатственные лучи солнца.
Он перестал выходить на улицу. Целыми днями ковылял по дому в своей грязной, провонявшей пижаме, накинув на плечи одеяло. Слуги, завидя его, убегали, словно он зомби. Над унитазом он соорудил алтарь — Мадонна, крест, освященные свечи, которые Изабель расставила по всему дому, — и, стоя на коленях на холодном полу ванной комнаты, упираясь локтями в закрытый стульчак, часами молился в бледном свете свечей, по лицу, ставшему серым, бежали слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153