Шофер вел машину быстрее, чем обычно.
Клаус поджидал девушку у парадного входа. Лицо вытянутое, как эфес меча. Он схватил её за руку и потащил в дом. В его голосе звучал гнев.
– Ты не оставляешь мне выбора, Дениз! Я больше не могу заботиться о тебе. Ты не выполняешь моих требований. Как ты смеешь так обращаться со мной?
Дениз тоже охватила безумная злость, и она прошипела в ответ:
Что ты сделал с Клавдией? Что ты с ней сделал?
Клаус тащил её мимо гостиной. Девушка смотрела на стены, и на всех картинах в рамах ей виделся Карл: вот он улыбается, с обнаженным торсом стоит перед ней в тот момент, когда она обещает вечно помнить его. Внезапно её охватил страх. Клаус подвел её к винтовой лестнице, ведущей в башню.
– Давай поднимайся!
Дениз начала восхождение, а он толкал её сзади.
– Быстрее. Ты же знаешь дорогу.
Нет, я не знаю дорогу. Не знаю, клянусь.
Они поднимались все выше, однако лестница на этот раз казалась бесконечной.
– Я больше не могу тебе доверять, Дениз. Ты обманывала меня с первого дня прибытия сюда. Ты не представляешь, какую боль причинила мне.
Я не хотела обидеть тебя. Не обижай меня.
Он бежал вперед, порой перепрыгивая через две ступени, и практически нес её на руках.
– Больше я ничего не смогу сделать для тебя, Дениз.
Они поднялись на самый верх. Клаус втолкнул девушку в комнату. На минуту она ослепла от света проектора, и тотчас на стеклянной стене стаю появляться мерцающее изображение карты. На этот раз она была покрыта… розовыми бабочками и…
За столом, на котором стояли семь ящичков с пахлавой, сидел человек в мятых джинсах, очень похожий на Клауса, а в руках держал фотоаппарат…
– Полагаю, ты уже встречалась с Карлом.
Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попал?
– Эта встреча не делает Карлу чести, но он по крайней мере извинился.
Все смешалось в памяти Дениз. Клаус стоял и смотрел на сидящего за столом человека.
– Как ты можешь есть эту дрянь, Карл? Она лежит здесь несколько дней.
– Очень вкусно, Клаус. Попробуй.
В сознании Дениз розовые бабочки порхали по карте металлического цвета и смешивались точно так же, как в её родной пещере.
– Не знаю, что мне с ней делать, Карл. Просто ума не приложу. Может, ты посоветуешь?
– Расслабься. Вечно придумываешь себе проблемы. И с трудом находишь из них выход. Ты чертовски все усложняешь. У тебя слишком уединенный образ жизни. Большой дом с такими забавными компьютерами… Расслабься.
– Я рассказывал тебе, как познакомился с ней?
– О, прошу тебя, какое мне дело? Ты бы видел, как она трахается! Любой мужчина в здравом уме…
Дениз изо всех сил старалась не опускать голову, с трудом улавливая смысл разговора мужчин. Казалось, комнату наполняет легкий туман. Карта мерцает в нем, и на ней возникает новый, еще не различимый образ. А разговор словно туманом повис вокруг, и она не может найти в нем верный путь.
Мужчины все время возвращались к некой важной для них теме, которая, впрочем, представлялась ей совершенно иллюзорной. Просто какая-то цепь следствий и причин, связь между которыми просматривалась весьма смутно. Она не могла понять, говорят ли они о ней.
Образ становился все яснее, и девушка начала чувствовать, что он означает. Карл задумчиво произнес:
– Сколько жизней, по твоему мнению, можно спасти? Однако Дениз не услышала ответа. Внимание отвлек образ женщины, появившейся на карте в том месте, где должен находится Атлантический океан. Она стояла, одетая в японское традиционное платье, разрисованное изображением солнца, и смотрела прямо на них. Потом, слегка позируя, прошлась с забавной торжественностью на фоне Фудзиямы, напоминающей губы влюбленных. Неужели зеркало имеет память? Но…
Мужчины продолжали разговаривать. Они обсуждали фильм режиссера по имени Брессон под названием «Кроткая». По их мнению, произведение Достоевского, по которому снималась картина, было гораздо лучше. Карл смеялся, подшучивал над Клаусом и заводил разговор о сексе.
– Дениз, ты еще не забеременела? Или нам стоит попробовать еще раз?
Женщина на стене надела другое платье, превратившись в цыганку, и начала танцевать, словно маленькая девочка. Как высоко она подпрыгивала, лишь бы все могли её видеть!… Какие же еще картины может хранить зеркало? Дениз стало страшно. А мужчины заговорили о торговле, валюте и экономике.
Она более не понимала ни слова из их разговора. Какая-то тарабарщина:
«Сейчас средства массовой информации много шумят об эмбрионах, выставляемых на продажу. Рассказывают страшные истории об их происхождении. Журналисты ничего не понимают. Им не следует говорить о малопонятных вещах».
Клавдия. Что случилось с Клавдией?
«Городские легенды. Теории заговоров. У людей в головах полно мусора».
Многократно увеличенная на экране Дениз сняла с себя платье и теперь стояла абсолютно голая. Она не могла больше смотреть на это. А карта покрывалась все большим числом розовых бабочек, из-за которых уже с трудом различались континенты. «Кто они такие?», – спрашивала Дениз, будто не знала ответа на этот вопрос. (О, я больше ничего не понимаю.) Девушка внимательно посмотрела на трепещущие розовые крылышки. Однако это вовсе не бабочки.
Как мужчина должен вожделеть ее, увидев скрытое волнение трепещущих крылышек!
Дениз смотрела то на одного, то на другого. Они тоже поглядывали на нее. У них одинаковые лица. Карл шумно облизнул липкие пальцы и взял еще кусочек пахлавы. Дениз сказала, обращаясь по большей части к себе самой:
Какие невероятные вещи таятся на краю воображения цивилизованных людей.
Она бегом пересекла комнату и прыгнула на стеклянную стену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123