Он уважал этого человека, который взял его в свою семью, вырастил и научил всему, что Сокол знает о скоте и ведении хозяйства на ранчо. И еще юноша не раз убеждался: в какой бы ярости ни был Ролинз, он всегда прислушивается к разумным доводам.Однако сейчас выражение жесткой и холодной ярости, застывшей на лице Ролинза, говорило, что он не расположен выслушивать объяснения. Но Сокол не отступил и встретил, не отводя глаз, свирепый взгляд Тома. Он слышал, как за его спиной задыхается от всхлипываний Кэрол.– Что, черт возьми, все это значит? – проревел Ролинз громовым голосом. – Что ты сделал с моей маленькой девочкой?Сокол был готов к подобной вспышке и потому не дал воли гневу.– Том, я… – начал Сокол, но так и не докончил фразы.– Папочка, я не хотела! – истерически провизжала Кэрол. – Он взял меня силой, папочка. Он заставил…Сокол, ошеломленный ложным обвинением, резко обернулся. Красное от стыда лицо Кэрол было залито слезами. Белые лямки лифчика свободно свисали с ее плеч, и она прикрывала грудь скомканной блузкой. Сокол был ошеломлен ее предательством.– Сучий ублюдок, я относился к тебе как к сыну! – с ненавистью проревел Ролинз. – А ты ответил мне тем, что изнасиловал мою дочь!Сокол обернулся, чтобы яростно опровергнуть навет, но не успел сказать ни слова. Словно кувалда ударила ему в солнечное сплетение, лишив дыхания и заставив согнуться. И тут же в его подбородок с сокрушительной силой врезался кулак, распрямив Сокола и отбросив на землю. Голова раскалывалась от мучительной боли.В его сознании эхом отдавались женские вопли, и он потряс головой, пытаясь прийти в себя. Он заставил себя привстать на колени и, пошатываясь, сквозь мутную пелену, застилавшую глаза, увидел, как Кэрол бежит к Чэду. Но встать так и не удалось – новый удар швырнул его в пыльную траву.Сокол вновь стал подниматься, упершись руками в сухую жесткую землю, однако не успел он поднять даже голову, как носок сапога вонзился ему в ребра, приподняв тело в воздух и перевернув его на спину. Теперь им владел один только инстинкт, заставивший Сокола откатиться в сторону от нападающего и встать на колени.Когда Ролинз двинулся к нему, Сокол рванулся навстречу. На голову его обрушился кулак, но Сокол успел обхватить руками Ролинза и повис на нем всей тяжестью, чтобы свалить его с ног. Он был намного крупнее и тяжелее противника, и сумел бы опрокинуть того на землю. Но Ролинз не упал. Что-то поддержало его. И в следующий миг пара крепких рук оттащила Сокола от нападавшего. Вначале он решил было: кто-то пытается остановить драку, но тут же осознал, что держат только его. Руки Сокола были, как тисками, прижаты к телу мертвой хваткой, и он не смог отразить следующего удара – кулак впечатался ему в живот.Бешено сопротивляясь, Сокол почти освободил одну руку, но к тому, кто его схватил, присоединился второй. Каким-то отдаленным краем сознания он понимал, что мужчины, держащие его за руки, – это ковбои, Билл Шорт и Лютер Уилкокс, люди, рядом с которыми он не один час провел в седле и вместе с которыми бок о бок работал на ранчо. Но кулаки Ролинза обрушивались на него, как молоты, затмевая сознание и солнечный свет в глазах.Ослепший, оглушенный и беспомощный, Сокол чувствовал, как подкашиваются ноги, как его покидают последние силы. Тело обмякло, и он давно упал бы, если б двое ковбоев не удерживали его на весу. Хрустнула кость, и Сокола захлестнул туман мучительной боли. Удары продолжали сыпаться один за другим, но юноша начал проваливаться в черное забытье и уже почти ничего не чувствовал. Его тело становилось все тяжелее и тяжелее, обвисая на руках державших его мужчин. Голова моталась на шее, как на шарнире, перекатываясь из стороны в сторону при каждом ударе Ролинза. И наконец чернота окончательно поглотила Сокола, и он тяжело осел, как мертвый.– Он кончается, хозяин, – сказал Лютер Уилкокс, стоявший справа от Сокола.– Поднимите его, – проклекотал Ролинз дрожащим от ярости голосом, едва переводя дух.Какое-то мгновение стояла тишина. Затем Лютер пробормотал нерешительно, пытаясь образумить Ролинза:– Нельзя убивать его, хозяин. Господи боже, да он… – он бросил косой взгляд на Чэда. Не сказав того, что почти уже выговорил.Кроме того, Лютер считал, что Ролинз достаточно уже расправился с Соколом, а на большее прав у него нет. Уилкокс пару раз видел своими глазами, как дочь Ролинза нынешним летом уезжала вместе с Соколом верхом на прогулку. Стало быть, если Сокол и не упустил своего, оставшись с девушкой наедине, то лишь потому, что она сама его к этому подтолкнула. Лютер вовсе не был уверен, что Сокол – первый и единственный у Кэрол. А Фолкнер? Что будет, когда он узнает, что убили его сына?..И вновь наступило долгое молчание. Лицо Ролинза все еще пылало жаждой мести, но яростный огонь в его глазах погас. Лютер покосился на ковбоя, обхватившего руками скрюченное тело Сокола.– Отпусти его, Билл, – распорядился он, кивнув и понизив голос, показывая тем самым, что не покушается на власть Ролинза и его право отдавать приказы.Билл разжал руки, и Сокол тяжело рухнул на сухую землю. Ролинз, казалось, опомнился, кулаки его медленно разжались, он обернулся и посмотрел на дочь. Кэрол уже успела с помощью Чэда надеть блузку и теперь стояла, спрятав лицо у него на груди. Чэд обнимал ее за плечи. Встретив взгляд Ролинза, он мрачно усмехнулся в ответ, а затем попытался отвести руки девушки, вцепившейся ему в рубашку, и отстраниться.Но пальцы Кэрол еще сильнее сжали клетчатую ткань.– Держи меня, Чэд, – всхлипнула она.– Подожди немного, – мягко приказал Чэд. – Я приведу твою лошадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107