– Там был мой дом. Разве такое забудешь? Но ничего не поделаешь, жизнь продолжается. – Она посмотрела на собственные руки, словно почувствовав на пальцах мягкую землю Ривер-Бенда. – Остается только жить и надеяться, что у тебя появится когда-нибудь очаг, который будет значить для тебя так же много, как и отчий дом. – С вымученной улыбкой она подняла на него глаза. – Кстати, Маккрей, ты так и не показал мне свой дом.
Он задумчиво поглядел сначала на нее, потом вдаль, за ее спину.
– Иден и Бен возвращаются. Давай подождем их и пойдем все вместе.
Иден подбежала к ним, чтобы показать диковинные семена, которые она нашла под деревом на лужайке. Потом подошел и Бен. Тогда Маккрей неспешно повел экскурсию по дому, стоявшему в самом центре ранчо.
Тяжелые темные балки на фоне белых оштукатуренных стен создавали необычный интерьер. Почти каждая комната имела огромные, до самого пола, окна, распахивающиеся во двор. А в крыше, крытой красной черепицей, были проделаны небольшие оконца, сквозь которые можно было видеть днем солнце, а ночью – луну и звезды. Пол был выложен местами плиткой, местами – деревом твердых пород. Роль ковров играли индейские тканые подстилки.
Увидев в гостиной огромный камин, сложенный из дикого камня, Иден немедленно пожелала, чтобы Маккрей развел там огонь. Но Эбби отговорила ее от этой затеи. Несмотря на работавшие без устали кондиционеры, в доме и так было достаточно жарко. Комната была обставлена старинной английской и американской мебелью. Рядом с камином стояли глубокие диваны, обитые замшей.
Затем Маккрей повел их в детскую, которая была выдержана в светло-розовых и лиловатых тонах. Иден сразу же оценила кроватку под балдахином.
– Надеюсь, сегодня она пойдет спать без долгих уговоров, – обронила Эбби, когда они покидали эту уютную комнатку.
– Я тоже, – тихо откликнулся Маккрей. Его нежный взгляд красноречиво говорил о планах, которые он составил на предстоящий вечер.
– А где будет спать мама? – спохватилась Иден.
– Вот тут, – распахнул хозяин дома дверь в обширную спальню.
В ее углу возвышался закругленный камин из белого саманного кирпича, перед которым стояла пара легких стульев. У противоположной стены располагалась величественная кровать, по бокам от нее лежали мохнатые ковры. Два вместительных чулана соединялись с отдельной туалетной комнатой, из которой, в свою очередь, открывался ход в блиставшую мрамором ванную.
– Вот это класс! Правда, мамочка? – восхищенно охнула Иден. – Такого дома, как у Мака, я еще никогда не видела.
– Рад, что тебе понравилось, коротышка, – подхватил ее на руки Маккрей, явно польщенный похвалой.
– Мне-то понравилось, а Бену? – с недетской серьезностью посмотрела она на него. – Ты так и не показал нам его комнату. А вдруг ему не понравится?
– Я сегодня на ночь не останусь, – поспешил успокоить девочку старик. – Есть у нас одна вредная кобылка, которой взбрело в голову именно сегодня ночью родить жеребеночка.
– Ты справишься один, Бен? – осведомился Маккрей.
Эбби стояла затаив дыхание, в то время как Бен в течение нескольких секунд молча смотрел на Маккрея. Выражение его глаз было довольно-таки критическим.
– Думаю, все обойдется. Мне конюх подсобит. Так что ожеребимся с Божьей помощью. Ты лучше за этой парочкой присмотри, а уж я лошадок как-нибудь догляжу.
* * *
Позже тем же вечером, когда Иден уже посапывала в своей новой кроватке, двое взрослых не менее уютно устроились в одном из мягких кресел. Эбби сидела на коленях Маккрея, прижавшись щекой к его плечу. Ее губы горели от поцелуев, но на душе было отчего-то неспокойно. Тяжелый вздох невольно вырвался из ее груди.
– Что-нибудь не так? – забеспокоился Маккрей, склонив голову, чтобы заглянуть ей в лицо.
– Мне немного стыдно за то, что Бен сейчас на ферме один вынужден сначала объясняться с Доби, а потом целую ночь сидеть с кобылой. Ведь это целиком моя забота. На месте Бена сейчас должна быть я.
– Но согласись, ему легче, чем тебе, иметь дело с Доби. У него там не будет никаких проблем.
– Хотелось бы верить.
– Я полностью уверен в этом.
Эбби снова положила голову ему на плечо и принялась в сотый раз изучать черты его лица, каждая из которых свидетельствовала о спокойной внутренней силе этого человека. Высокие скулы, волевой подбородок…
– Бен тебя уважает. Я не была до конца уверена в его истинном отношении к тебе, пока не увидела, как он посмотрел на тебя сегодня.
– Я ответил ему взаимностью.
– Я и это заметила, – улыбнулась она.
Взяв Эбби за подбородок, он осторожно провел большим пальцем по изгибу ее нижней губы. Его руки больше не были мозолистыми, но их прикосновение, как и прежде, действовало на нее возбуждающе. Склонившись, он прикоснулся губами к ее рту, но не торопился с поцелуем, дразня ее. Запустив пальцы в его волосы и потянув к себе, Эбби добилась, чтобы эти дразнящие губы в конце концов пришли в движение. Их поцелуй был долог и сладок.
С большой неохотой Маккрей оторвался от ее губ.
– Интересно, сколько же еще времени потребуется нашей дочери, чтобы уснуть покрепче? – Его рука, скользнув под подол белого платья, погладила ее бедро с внутренней стороны.
– Потерпи еще чуть-чуть. – Эбби хотелось забыть обо всем на свете, кроме любви, но у нее отчего-то не получалось. Опять прильнув к Маккрею, она нежно потерлась щекой о его грудь.
– О чем ты думаешь?
Чуть помедлив, Эбби призналась:
– Подумалось вдруг, что собирается делать Доби. Было бы легче, если бы я знала это точно.
– Эбби… – Маккрей снова поднял ее голову за подбородок, чтобы она посмотрела ему прямо в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187