Флейм расправила на коленях полотняную салфетку и взялась за салатную вилку.
– Как прошли выходные? – спросил Мальком.
– Слава Богу, спокойно. – Она принялась наматывать лист шпината на зубцы вилки. – Однако, Мальком, у меня была одна весьма странная посетительница.
Флейм вкратце поведала ему о пожилой женщине, которая явилась к ней в субботу утром и утверждала, что она ее дальняя родственница. А когда Флейм дошла до предполагаемого наследства в виде ранчо в Оклахоме, Мальком согласился, что все это слишком притянуто за уши и старуха, вероятно, не в своем уме, если вообще из него не выжила.
– А как вы провели выходные? – спросила она. – Как обычно, в доме, полном гостей?
Его жена, как было всем известно, обладала страстью принимать, а приглашение в фамильную резиденцию Пауэллов, входящих в закрытое островное сообщество Бельведер, было предметом зависти, поскольку подразумевало принадлежность гостей к кругу избранных, а также позволяло насладиться целительным климатом и живописной панорамой Сан-Франциско, открывавшейся с юга, и видом знаменитого моста Золотые ворота – с запада.
Основанный на рубеже веков старой гвардией богатых жителей Сан-Франциско, которые хотели укрыться здесь от летних туманов, Бельведер славился историческими особняками, узкими, извилистыми дорогами и красивыми садами, а местная жизнь, типичная для большинства островных сообществ, проходила главным образом на воде и тем самым породила элитарный яхт-клуб Сан-Франциско.
– На этот раз нет, – ответил Мальком. – Я провел выходные спокойно, как и ты. Признаюсь, я решил напоследок выйти на лодке в море. – Судно, столь уничижительно именуемое лодкой, было шикарной сорокафутовой парусной яхтой, которая пару лет назад участвовала в состязаниях на Кубок Америки. – Судя по тому, как плотно расписаны мои следующие несколько месяцев, мне вряд ли удастся это повторить до прихода зимы.
Парусный спорт интересовал их обоих. И разговор вращался вокруг этой темы, пока они ели салат. Официант подал горячее.
– Телятина с соусом из зеленого перца – это же одно из самых любимых моих блюд! – воскликнула Флейм, послав Малькому мимолетную улыбку.
– Теперь ты можешь сказать, что я знаю твой вкус!
Только сейчас Флейм поняла, что все меню было составлено с учетом ее предпочтений – от выбора вин и салатов до горячего, значит…
– На десерт будет шоколадное суфле? – догадалась она, стараясь говорить непринужденно, чтобы скрыть впечатление, которое произвели на нее его внимание и желание угодить.
– А еще что? – Он сиял от удовольствия и удовлетворения.
Она мягко рассмеялась – у нее значительно поднялось настроение, от прежней тревоги не осталось и следа. Она решила, что обязана этим отличным вину и еде, богатой и в то же время штатной обстановке столовой, а главное, столь утонченной заботе Малькома о мелочах.
Остаток обеда – шоколадное суфле и кофе – они болтали о делах вообще, время от времени касаясь политики и экономики.
Подобный обмен взглядами и мнениями, характерный для большинства их совместных обедов, Флейм ценила больше всего – эти спокойные разговоры будили в ней мысль и позволяли отвлечься от бесконечных рабочих дискуссий и злых сплетен в агентстве.
– Еще кофе? – Мальком потянулся к серебряному кофейнику, который официант оставил на столе.
Она отказалась, слегка качнув головой, затем улыбнулась.
– Нужно ли говорить, что обед был превосходным.
– Я рад, что тебе понравилось. – Он оглядел ее быстрым восторженным взглядом. – Этот бирюзовый цвет тебе невероятно идет. Он оттеняет твои зеленые глаза. Ты должна чаще его носить.
– Если вы всегда будете подавать после десерта еще и комплимент, то стоит чаще обедать здесь, – откинулась она, с улыбкой сворачивая салфетку и кладя ее на стол.
– Я это запомню. – И затем, после непродолжительной паузы: – Кстати, я хотел бы тебе кое-что показать. – Бросив салфетку на стол, он встал. Флейм вернулась за ним в его кабинет. – Я уже некоторое время подумываю о том, чтобы расширить меховые отделы в наших основных магазинах. – Мальком остановился, чтобы закрыть двери в столовую. – Естественно, что я всегда обязан любыми способами поддерживать репутацию товаров от Пауэлла. Вот почему меня интересует твое мнение об этом манто.
Просьба не выходила за рамки обычного. Мальком и раньше консультировался с ней в подобных вопросах, говоря, что она представляет сразу два слоя его клиентуры – деловых женщин и светских львиц.
Ее интерес возрос, когда вслед за Малькомом она приблизилась к небольшому столу для совещаний. На одном из стульев лежала темная шубка.
Мальком поднял ее и набросил на руку, чтобы Флейм могла внимательно ее рассмотреть. Как только Флейм увидела темное, почти черное манто с длинными запашными полами, у нее перехватило дыхание.
– Мальком, это просто изумительно, – выдохнула она и, ощупав мех, устремила на него понимающий взгляд. – Это соболь, да?
– Да, русский соболь. Примерь.
Флейм не надо было уговаривать, она повернулась к Малькому спиной, позволив ему помочь ей облачиться в манто. Проведя ладонями по стоячему воротничку и полочке – ее пальцы скользили, утопая в ворсе, – она пришла к выводу, что подобное чувственное ощущение рождает только прикосновение к меху – мягкому, шелковистому и такому роскошному. Ничто другое не позволяет женщине ощутить себя до такой степени женщиной, элегантной и такой невероятно соблазнительной.
Она порывисто повернулась к Малькому.
– Потрясающе!
– На тебе – да.
Он произнес это довольно спокойно, однако огонь в глазах вполне выражал его чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140