Она поставила кружку и задумалась. Почему ее задевает то, что у Дункана есть девушка? Его личная жизнь не должна ее волновать, он для нее — давно уже посторонний. Но почему же она так психует — по прошествии стольких лет? Почему вчера заснула с мыслью о нем и сегодня о нем думает весь день? Значит, что-то осталось…
Она резко поднялась из-за стола и принялась нервно мерить шагами кухню. Надо с этим заканчивать. Слава Богу, Дункан скоро уедет. И наверное — уже навсегда. Все снова войдет в привычную колею. Можно будет успокоиться, и уж во всяком случае, она перестанет думать о нем постоянно.
Ей совсем не хотелось пасть жертвой собственных чувств — запертой в ловушке давних переживаний, неспособной забыть о той боли, которую пережила в ранней юности, неспособной извлечь урок из своих ошибок. Да и что, —собственно, произошло трагического?
Десять лет назад Дороти без памяти влюбилась в Дункана. Он узнал о ее любви. Но ее чувства вызвали у него лишь досаду и раздражение. Ну и что? Это еще не конец света. Сколько девчонок-подростков влюбляются в соседских парней — а потом вспоминают об этом с улыбкой. Если вообще вспоминают.
Ну да, после того как Дороти поняла, что ее чувства совсем не нужны Дункану, она стала сверхосторожной в общении с мужчинами. Боялась сближаться с кем бы то ни было. Ей уже двадцать пять лет, но она до сих пор не знала мужчины. Однако на фоне нынешних распущенных нравов подобная осторожность выглядела скорее преимуществом. Или нет?
Наверное, все-таки нет. Потому что ее нежелание сближаться с мужчинами проистекало вовсе не из каких-то высокоморальных соображений. А из страха полюбить человека, который лишь посмеется над ее чувствами. Как Дункан. Из опасения влюбиться в кого-то, кому не будут нужны ее чувства. Как Дункану. Из нежелания сблизиться с кем-то, кто оттолкнет ее вместе с ее любовью. Как Дункан.
Дункан, Дункан, Дункан… Дороти раздраженно тряхнула головой. Дункан здесь ни при чем. Она сама виновата в том, что не может преодолеть свой страх. Пора уже признать, что у нее просто комплекс. А свои комплексы человек может преодолеть только сам. Умом она все это понимала. Но когда Дункан пришел к ней домой, когда она увидела его так близко… Его визит разбередил былую обиду, которую, как она привыкла думать, давно уже преодолела. И сейчас Дороти Пресли была почти напугана. Потому что уже поняла, что ей будет трудно справиться с тем наплывом чувств, которые пробудил в ней Дункан.
Когда Дункан поцеловал ее, было одно мгновение — безумный, ослепительный миг, — когда Дороти захотелось ответить на его поцелуй. По-настоящему. С той же неистовой яростью и свирепой страстью. Точно так же, как он целовал ее, — словно в наказание за что-то. Дороти безотчетно провела языком по тому месту на губе, где Дункан ее укусил. Губа все еще побаливала. Ей опять стало не по себе. Она и представить себе не могла, что способна на такие дикие, необузданные порывы. Пусть даже лишь в мыслях.
В гостиной зазвонил телефон. Дороти пошла взять трубку.
Звонила мать. Она хотела узнать, когда Дороти приедет к ней в гости. Она давно уже обещала навестить родителей, но никак не могла выбрать время. Но теперь твердо пообещала приехать на следующей неделе. Вот только надо уточнить, когда у нее будет свободный день.
Они проговорили почти полчаса. И только положив трубку, она вдруг поняла, что не сказала маме о том, что Дункан приехал в город.
Ну и Бог с ним. И вообще, хватит все время думать о Дункане. У нее что, других дел нету?! Кстати, о делах. Настроения ехать в спортивный клуб не было совершенно. Дороти решила, что сегодня никуда не поедет, а все-таки займется садом. Она уже почти заставила себя пойти за садовыми ножницами, как вдруг опять зазвонил телефон.
Дороти взяла трубку. При звуках вкрадчивого мужского голоса, назвавшего ее по имени, девушку на секунду охватил сладостный трепет — как будто внутри шевельнулось что-то запретное, но невообразимо приятное. Однако она тут же осознала свою ошибку: это был вовсе не Дункан, а Форбс.
— Я слушаю, — сухо проговорила Дороти. Дональд сказал, что хотел бы встретиться с ней, чтобы обсудить еще кое-какие детали сделки. И пригласил ее вместе поужинать. То есть обсуждение деловых вопросов было явно предлогом. Дороти никак не могла забыть те презрительные слова, которые ей вчера сказал Дункан. Насчет того, что Дональд Форбс — ее любовник. А ведь не исключено, что не один Дункан сделал подобный вывод. А если так… если так, то лучше пожертвовать этой — пусть и очень выгодной — сделкой. В конце концов, доброе имя — тоже «лицо» фирмы. И ей вовсе не улыбается, что сплетни могут если и не разрушить, то нанести существенный вред ее репутации. Дороти всегда очень гордилась своим профессионализмом и деловыми качествами. Для нее это было гораздо важнее, чем контракт на сотрудничество с компанией Дональда Форбса.
Вот почему она позволила себе заговорить с Дональдом гораздо резче, чем вчера. Она указала ему на то, что он — не ее клиент, а Тресси. И что, поскольку Тресси сегодня работает в офисе, ему следует позвонить туда и обсудить все вопросы с ней.
Но Дональд не унимался. Он вновь принялся настойчиво уговаривать Дороти встретиться с ним сегодня вечером. Она вновь резко ответила: поскольку он не ее клиент, у нее нет никаких причин принимать его приглашение. Он рассмеялся.
— А разве я приглашаю тебя обсуждать дела? Тут Дороти уже окончательно вышла из себя. Она с такой яростью сжала трубку, что у нее побелели костяшки пальцев. Сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями, и высказала Дональду все, что она о нем думает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46