Своего грудного она вытащила уже при помощи подоспевшего с другими соседями Муры – мертвым. Другие дети выскочили и выбрались из дома самостоятельно.
Прихватив их с собой, но не приглашая зайти в дом, рыбачка рухнула перед Фудзико на колени прямо в набравшуюся у крыльца лужу, ткнувшись лбом в грязные ступени с налипшими на них за ночь улитками.
– Додзо, Фудзико-сама, гоменосай. – Пожалуйста, госпожа Фудзико, извините. – Она протянула хозяйке малыша. – Простите, что не могу держать его у себя дольше. Карма. – Она поклонилась еще раз. Мокрые и грязные дети молча переминались с ноги на ногу у калитки.
Фудзико приняла ребенка – пятимесячный карапуз казался вполне невредимым и, поблагодарив рыбачку, предложила ей с детьми временно расположиться в беседке, но та отказалась, сославшись на то, что староста позволил им пока перебраться в дом, служивший в Андзиро гостиницей. Рыбачка продолжала улыбаться и стоять на месте, этикет не позволял ей заговорить о деньгах на отстройку дома первой. Фудзико все поняла и, вздохнув, попросила, чтобы рыбачка пригласила к ней Муру.
«Карма, – подумала она. – Конечно, Андзин-сан не обязан за свой счет восстанавливать дом этой женщины, но возможно он захочет, чтобы его сын продолжал жить с кормилицей. Тем более после того, как ее собственный ребенок погиб, и молока, судя по всему, вдоволь. И тогда будет упущением, если я не распоряжусь восстановить дом в самое ближайшее время».
Видя, что рыбачка еле-еле сдерживается, чтобы не расплакаться из-за погибшего младенца, Фудзико сделала вид, что не знает о случившемся. Распрощавшись с кормилицей и всучив ей немного денег на первое время, Фудзико была рада, что смогла справиться и с этим непростым делом.
За полупрозрачными седзи слабо угадывался силуэт Андзин-сан, корпящего над словарем отца Алвито.
«Должно быть, он будет рад повидаться с малышом», – подумала Фудзико, улыбнувшись этой мысли и главное, тому, что теперь не надо было думать, чем заняться. Она оглядела ребенка и пришла к выводу, что его заляпанная грязью набедренная повязка и перепачканное личико вряд ли произведут приятное впечатление на хозяина.
Поэтому она позвала служанок, велев им вымыть ребенка и сбегать в деревню за материей на новую одежду для него.
«Ты плохая хозяйка, – усовестила себя Фудзико. – Приемный сын Андзин-сан – и твой приемный сын. Разве допустимо, чтобы сын хатамото выглядел как ребенок эта. Хорошо, что никто из соседей не видел его. В противном случае тебе следовало бы сделать себе сэппуку».
Через пару часов, когда Андзин-сан попросил подать чая, Фудзико вошла к нему и весело рассказала о визите кормилицы и о том, что хозяин, если пожелает, может повидать своего приемного сына.
Фудзико оказалась права, ребенок немного развеселил Андзин-сан, так что тот решил позволить ему пока пожить в доме. Фудзико уже подумала, что может не давать денег на восстановление дома рыбачки, но потом решила не отступать от задуманного. В конце концов, эта женщина повела себя безупречно и была достойна награды.
– Я хотел спросить о красивом домике, расположенном на площади сразу же за домом Оми-сан, – спросил Ал, оторвавшись от книги.
Наигравшийся ребенок заснул прямо у маленького столика, куда служанки подали еду для хозяина и хозяйки. Тахикиро с утра пошла к плотнику, по поводу постройки новых дельтапланов, и еще не вернулась.
– Это чайный домик. Вы бы хотели пойти туда? – оживилась Фудзико.
– Чайный домик. Это там, где находятся куртизанки?
– Да. – Она улыбнулась с видом заговорщицы. – Я видела несколько дней назад госпожу Гёко, мама-сан, она говорила, что в ее чайном домике новенькие. Молоденькая Тори-чан, куртизанка третьего класса, и Тсукайко, куртизанка первого класса. Обе из Нагасаки. Мама-сан сказала, что Тсукайко-сан знала многих португальцев и хорошо говорит на португальском и английском языках. Это очень красивая женщина. Она поет, танцует. Кроме того, если вы захотите посетить чайный домик, мама-сан приготовит для вас португальскую еду. В Нагасаки очень много иноземцев, и чайный домик, в котором работали Тори-чан и Тсукайко-сан пользовался громкой славой.
– Нет. Спасибо. – Ал задумался. «А почему, право, нет? Дождь как из ведра, не побегаешь с самураями, не поплаваешь в свое удовольствие. Остается одно, учить проклятый японский или гулять под дождем…»
Фудзико следила за выражением его лица.
– Господин мог бы немного развлечься, – прочла она его мысли.
– Да. Но, боюсь, это дорого…
– Господину не престало думать о таких пустяках, как деньги. Деньги есть. Это моя забота. Куда важнее счастье господина. – Зная, что Ал плохо понимает по-японски, Фудзико старалась говорить простыми предложениями. – Хотите, я схожу и договорюсь с мама-сан. – Она вскочила, легкая, словно птичка. – Сегодняшний вечер вам подойдет?
– Да. Почему бы и нет? – Ал пожал плечами. – Быть в Японии и не узнать, что такое гейша.
– Что вы сказали? – Фудзико снова опустилась на колени.
– Гейша, ах да. У вас же еще нет гейш. Вот еще упущение. Нужно будет поговорить с Токугавой. – Ничего Фудзико, все хорошо. Договорись, пожалуйста, с мама-сан. Я буду тебя ждать.
Фудзико тут же поднялась и, кликнув служанку, надела на себя плащ и шляпу в виде конуса. Вместе они вышли на дорожку в садике и, подбирая кимоно, засеменили по лужам.
– Эй!
Перед Алом возник щуплый охранник, которого он совсем недавно взял к себе в дом.
– Госпожа. – Ал кивнул в сторону удаляющихся женщин.
Охранник поклонился и, заткнув за пояс мечи, побежал догонять Фудзико.
– Как же все-таки мило все устроено в этой Японии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107