Диана, со своей стороны, не ожидала, что графиня так красива и так человечна. Семидесятилетняя женщина находилась для Дианы за пределами понимания, а потому должна быть для нее чужой и трудной в общении. Но она увидела женщину, подобную себе, гордую и с чувством собственного достоинства. Они разглядывали друг друга с искренним интересом, с которым одна признанная красавица рассматривает другую.– Вы пришли, я полагаю, по поручению, касающемуся моего сына Чарльза, – начала Аннунсиата. – Простите за то, что не соблюдаю весь необходимый этикет, но если речь идет о жизни моего сына, нельзя терять ни минуты. У вас есть новости или какой-нибудь план?– Благодарю вас за искренность, мадам. Я, в свою очередь, тоже буду откровенна. Я люблю вашего сына и хочу ему помочь бежать из Тауэра. Он не должен умереть, мадам, в этом я убеждена.– Однако вы отвергли его, – заметила Аннунсиата.Она хотела знать, можно ли верить этой молодой женщине. Диана выпрямилась во весь рост.– Я певица, мадам. Лучшая певица в Венеции, а значит и во всей Италии. Меня знают как Божественную Диану. От этой чести я не откажусь даже ради Карелли, которого люблю. Я больше никогда никого не полюблю. Но я могу любить, оставаясь свободной. Вы можете это понять?Аннунсиата поняла ее. Это была женщина, которой она могла доверять.– Вы говорите о побеге, я тоже об этом думала. Сейчас нет никакой надежды на отмену смертного приговора. До сих пор у меня был только один план. Я собиралась пронести напильник в его камеру и веревку. Ночью он должен был выбраться.– Я прошу простить меня, мадам, но мне кажется, что мой план лучше. Но он потребует вашей помощи, – прервала ее Диана.Ее глаза горели воодушевлением. Аннунсиата указала на стул.– Пожалуйста, сядьте и расскажите мне о нем. * * * Аннунсиата, Диана, Алессандра и две служанки, Хлорис и Катерина, явились в Тауэр для встречи с Карелли вечером двадцать первого. Аннунсиата сомневалась, нужно ли вовлекать в заговор Алессандру, но Диана сказала, что на нее можно положиться, так как, выполняя всю жизнь поручения Дианы, она стала быстрой и послушной, и ей нет надобности объяснять детали заговора, что даже к лучшему. Аннунсиата оделась официально и сообразно своему возрасту. Она была хорошо укутана и вдобавок одела толстый плащ, который, как она упомянула, необходим ей, чтобы держать в тепле ее «старые кости». Хорошо, что она и раньше жаловалась охране на холод и сырость Тауэра, потому что плащ много скрывал. Очень хорошо, что графиня была изящной, так как она умудрилась одеть два комплекта одежды и при этом не выглядела громоздкой.Алессандра и две служанки болтали с охраной, пока Аннунсиата и Диана оставались в камере с Карелли. По указанию Дианы все три женщины приходили и уходили в камеру несколько раз, чтобы охрана перестала обращать на них внимание. Тем временем Аннунсиата с трудом уговаривала Карелли бежать.– Будет нечестно вовлекать в такое дело Диану. Это может оказаться опасным для нее, – возражал он.Аннунсиата начала раздражаться.– Ради Бога, Карелли, разве тебе не дорога жизнь? Неужели ты хочешь умереть ради удовольствия курфюрста? Зачем позволять ему казнить тебя за то, в чем ты невиновен? Диана согласилась сама, и ей не грозит опасность – иммунитет венецианского посла защитит ее, даже если кто-нибудь и заподозрит ее, в чем я очень сомневаюсь. Ты не должен умереть. Неужели ты хочешь разбить ее сердце и мое?Потребовались уговоры Дианы, чтобы убедить его, а потом им надо было действовать быстро. Улучив момент, Диана выглянула в проход и велела Катерине бежать вниз к карете с сообщением для кучера. Девушка скрылась, а моментом позже, по кивку Дианы Алессандра выскользнула незаметно для стражи, которая болтала с Хлорис. Стража у дверей внизу пропустила ее без вопросов. Тем временем Аннунсиата сняла с себя верхний комплект одежды и дала его Карелли вместе с темным париком, который пронесла в обычной корзине для еды. Диана загримировала его, утемнив брови, побелив лицо, накрасив красной помадой губы и положив румяна на щеки. Затем на него надели плащ, натянув капюшон на парик.Диана осмотрела его еще раз и позвала Хлорис.– Подойди сюда немедленно. Твоей хозяйке плохо.– Что случилось, госпожа? – спросил один из стражников.Диана холодно взглянула на него.– В чем дело? Это же ясно. Мать прощается с сыном, которого скоро казнят – чего же вы хотите? Она в полуобмороке от горя. Хлорис, проведи свою несчастную госпожу в экипаж. Ей лучше не мучить себя долгим визитом. Она ведь уже пожилая женщина.– Хорошо, мадам, – сказала Хлорис с озабоченным видом.Стражник, добрый человек, дернул за рукав своего товарища и оттащил его, дав женщинам возможность побыть одним. Через минуту из камеры вышла Хлорис, поддерживая одетую в плащ сгорбленную фигуру, рыдающую в платок, который она держала у лица. Стража с сочувствием отступила и дала им возможность пройти.Диана распорядилась:– Отвези ее прямо домой, Хлорис и пошли экипаж назад за мной и Алессандрой. Я навещу вас позже вечером, ваша светлость, чтобы узнать, как вы себя чувствуете.Более получаса за запертой дверью камеры Диана вела разговор с Карелии, из которого стража могла подслушать только пару слов, чего было недостаточно, чтобы определить, сколько людей говорило. Затем она вышла в сопровождении Аннунсиаты, одетой в такое же платье, как и Алессандра. Ее лицо также скрывал капюшон. Ее стройность опять помогла, так как делала ее внешне довольно молодой, а поскольку лица не было видно, то можно было легко ошибиться.Стража отступила назад, и Аннунсиата прошла вниз по лестнице. Диана задержалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134