Лианна потянулась, чтобы снять туфли, но он мягко отвел ее руки, сам помог ей раздеться, затем сбросил свою одежду и лег рядом.
Покрывало нежно ласкало кожу Лианны. Она приподнялась, чтобы задуть свечу, но Ранд остановил ее.
— Не нужно, — сказал он, скользнув глазами по обнаженному телу жены.
Прежде Ранд сотни раз смотрел на нее, но сейчас Лианна почувствовала, что краснеет.
— Я похожа на перезревшую грушу, — улыбнулась она, гладя его мускулистую руку.
Он слегка укусил ее шею.
— Да, но на самую интересную грушу, которую я когда-либо видел. — Ранд провел губами по груди Лианны, по плавному подъему живота, затем в изумлении уставился на жену. — Ребенок шевелится! — прошептал он.
Обхватив ладонями ее лицо, Ранд пристально посмотрел ей в глаза.
— Лианна, для меня нет ничего прекраснее, чем твое тело, в котором живет наш ребенок.
Лианна медленно погрузила пальцы в его золотистые волосы и прижала голову Ранда к себе. Их губы слились в долгом поцелуе. Ее сердце просто таяло от любви. Сейчас уже ничего не имело значения — ни английский король, ни вражда между герцогом Бургундским и Армань-яком, ни угроза войны. Переполненная до краев любовью и страстью, Лианна языком раздвинула его губы, нежно покусывая их, а рукой поглаживала возбужденную плоть Ранда.
Он приподнял голову.
— Боже мой, какие мысли заставляют тебя так целовать меня?
Улыбка заиграла у Лианны на губах.
— Я думаю, что… — она запнулась. — Что… — слова, которые рвались из сердца, неожиданно застряли у нее в горле.
Лианна уткнулась лицом в его шею. Господи, ведь она поклялась себе, что ее признание в любви будет зависеть от выбора Ранда между нею и королем Генрихом.
Но Лианна чувствовала, что любовь все глубже проникает в сердце. Скоро она уже не сможет ни в чем отказать Ранду. И если однажды он попросит ее отдать замок Генриху…
— Значит ли это, — пробормотал Ранд, нежно лаская грудь Лианны, — что ты любишь меня, что однажды…
— Да, — она заставила себя улыбнуться, — когда-нибудь я скажу тебе об этом.
В его глазах промелькнуло разочарование.
— Тогда покажи мне… — он обхватил ее расплывшуюся талию и одним быстрым движением посадил Лианну на себя. — Покажи мне, что в твоем сердце.
С губ Лианны сорвался легкий стон. Ее волосы скользили по шее, плечам Ранда. Она отдалась ему со всей страстью, не думая ни о чем, кроме них двоих.
* * *
— Позор!
Голос герцога Бургундского перекатывался под сводами полутемной комнаты, расположенной позади зала.
— Я опозорен! — в ярости кричал он.
Лианна сидела в кресле возле огня. Она молча наблюдала, как Ранд подошел к дяде и успокаивающе положил руку ему на плечо.
Эти двое представляли собой поразительный контраст. Высокий, стройный, золотоволосый Ранд приветливо улыбался; сутулый, темноволосый герцог Бургундский в ярости раздувал ноздри.
Казалось, герцог вобрал в себя все существующие пороки, в то время как Ранд являл собой подлинный образец честности и благородства. Он сверкал как яркий бриллиант на черном бархате гнева герцога Бургундского.
Едва заметный знак головой, сделанный Рандом, прервал ее размышления.
— Хотите вина, дядя? — мягко спросила Лианна.
— О, да, и как можно больше!
Она поднялась, опираясь обеими руками о ручки кресла, и как клубочек золотистой пряжи покатилась к буфету. За последние недели Лианна так округлилась, что каждое движение требовало определенных усилий. Хотя уже наступил декабрь и приближался срок ее родов, она продолжала играть роль хозяйки замка.
Лианна налила вина в серебряный кубок, подошла к огню и вытащила из камина раскаленную докрасна кочергу. Затем она осторожно опустила ее кончик в вино, отворачиваясь от пара.
Герцог Бургундский принял кубок и стал молча потягивать напиток.
Ранд помог Лианне сесть в кресло и повернулся к ее дяде.
— Расскажите нам, Ваша Светлость, о перемирии, достигнутом в Аррасе.
Герцог нахмурился.
— Это вовсе не перемирие, а оскорбление. Пятно на нашем доме.
Лианна озабоченно подалась вперед.
— Неужели ничего нельзя было сделать, дядя?
Он резко махнул рукой, так что заколыхался широкий отделанный горностаем рукав его платья.
— «Арманьяки» воспользовались моим поражением, — холодно произнес Жан Бесстрашный. — Компьень, Суассон, Лан, Сен-Кантен и Перонн пали, Артуа близок к этому. — В его лице появилась жестокость. — Они загнали меня в угол, заставили подписать договор, прогнали меня из Парижа, наказали преданных мне людей.
Лианна сочувственно спросила:
— А что же дофин Луи?
Герцог Бургундский закрыл глаза, шумно втянув в себя ноздрями воздух.
— Мой зять вынудил меня отказаться от союза с Англией, пригрозив лишить всех моих земель.
Ранд и Лианна быстро переглянулись.
— Тогда есть какая-то надежда, — пробормотала она.
Но вот герцог снова открыл глаза, и Лианна увидела в них грозный огонь.
— «Арманьяки» — глупцы, — твердо сказал он. — Им следовало бы знать, что лев, загнанный в угол, сражается еще яростнее, чем тот, который на свободе.
— Вы — загнанный в угол? — с иронией спросил Ранд. — Я бы предпочел не видеть этого.
Герцог Бургундский отставил в сторону кубок и распахнул свой роскошный плащ, показывая вышитую на его тунике эмблему — крапиву и хмель, которая означала: «Я обожгу всех, кто будет перечить мне».
Лианна бессознательно схватила руку Ранда и сжала ее.
— Расскажите нам о тех обещаниях, что вы дали, — попросил Ранд.
— Я дал обещания, которые никогда не исполню, — герцог подался вперед, взял кубок с подогретым вином и залпом осушил его! — Если бы они обошлись со мной благородно, я, возможно, и пересмотрел бы свои планы относительно английского короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142