— Расскажите о Нориёси.Краска вернулась на лицо Окубата.— Если смогу, господин. Задавайте любые вопросы. — Он с облегчением выдохнул.Дабы окончательно успокоить хозяина и не выдать опасных подозрений, Сано начал с простого вопроса:— Как долго Нориёси работал на вас?— О, совсем не долго. — Любитель Клубнички бесхитростно улыбнулся.И тут Сано догадался, что его бестактность была намеренной. Почувствовав себя обманутым, Сано угрожающе нахмурился.Глаза гнусного Любителя поблескивали озорством, когда он считал, загибая пальцы:— Нориёси был со мной... шесть... семь лет.«Достаточно долго, чтобы хорошо узнать друг друга», — подумал Сано.— Что он был за человек?— Как все. Два глаза, один нос...Разозленный Сано коснулся рукояти меча.Окубата испуганно выпучил глаза и стер улыбку, поняв, что зашел слишком далеко.— О, Нориёси был очень способным художником. Очень плодовитым. Его работы продавались очень хорошо. Мне будет его не хватать.Сано набрался терпения.— Нет, и хочу знать, что он представлял собой как человек. Был ли он дружелюбным? Пользовался ли известностью?Любитель Клубнички ухмыльнулся:— О, он не был очень известен. Но у него было много друзей. — Он показал на улицу. — По всему кварталу.— Как их зовут? — Если не обращать внимания на гадкие манеры хозяина, то дело шло лучше, чем Сано ожидал.Окубата назвал несколько мужских имен. Приятели Нориёси работали либо художниками, либо служащими в чайных домиках и ресторанах.— Женщин не было?— Нет, господин, насколько мне известной. Кроме молодой дамы, которая умерла вместе с ним. — Любитель Клубнички переступил с ноги на ногу.Это движение вкупе с неожиданно прямым ответом подсказало Сано, что торговец лжет.Сбивая Любителя Клубнички с толку, Сано поменял тему разговора:— У Нориёси в городе есть семья?Торговец прекратил переминаться.— Нет, господин. Все его родственники в мире духов. Он говорил, что они погибли во время Великого пожара.— У Нориёси были враги?— Нет, многоуважаемый ёрики, — Любитель Клубнички возобновил топтание на месте. — Его все любили.У Сано сдали нервы.— Ну хватит! — выпалил он. — Или вы говорите правду, или я обращусь к... — Он перечислил имена, названные Окубатой. — Вы уверены, что они будут вилять, как вы?— Мне очень жаль, но я не понимаю, о чем вы, господин. — Ноги неутомимо двигались. Половицы скрипели в такт.— Кто подружка Нориёси?Любитель Клубнички молитвенно сложил руки на впалой груди.— При всем моем уважении к вам, ёрики, мне не нравится , как вы со мной разговариваете. Вы считаете меня лжецом. — Решив идти ва-банк, он прекратил переминаться. — В таком случае либо арестуйте меня и тащите в суд, либо, будьте любезны, покиньте мой магазин!Сано на мгновение прикрыл глаза. Он почувствовал отвращение к себе. По неопытности он неправильно повел допрос. Окубата теперь ничего не расскажет. Вряд ли можно арестовать этого человека за отказ отвечать на вопросы о том, что официально считается самоубийством. Его даже нельзя арестовать за торговлю контрабандными картинками и оскорбление полицейского офицера. Судья Огю ясно дал понять: ёрики не должен делать работу за досинов.— Я не хотел никого обидеть, — сказал Сано, раздосадованный тем, что вынужден извиняться в ответ на издевательство. — Я приехал не для того, чтобы арестовать вас или унизить ваше достоинство, Мне требуется только информация для отчета, и вы уже хорошо помогли, А теперь прошу вас о небольшой услуге. Не могу ли я взглянуть на жилье Нориёси?«Быть может, тогда пойму, за что его убили».— Конечно, господин. — С радостью, что расспросы о женщинах и врагах Нориёси прекратились, галерейщик отодвинул часть стены. Открылся плохо освещенный коридор. — Сюда.Сано последовал за ним в узкий грязный дворик, ограниченный с одной стороны соседним магазином, с другой — хлипким, похожим на сарай зданием с узкой верандой. В дальнем конце располагался туалет, поленница, ряд керамических сосудов дли хранения продуктов, прислоненных к бамбуковой изгороди. Горький, едкий запах туши перекрывал привычную вонь нечистот и опилок. Окубата привел Сано на веранду сараеобразного здании. Сквозь открытые двери Сано увидел совершенно одинаковые комнаты. В каждой сидел художник. Один вырезал металлической стамеской линии на деревянной доске. Другой намазывал готовую доску тушью и прикладывал к листу белой бумаги. Третий раскрашивал отштампованную гравюру.Окубата остановился перед четвертой дверью.— Комната Нориёси. — Он отодвинул дверь.Сано вошел в помещение, обойдя две пары деревянных сандалий. Голова уперлась в низкий потолок. Как и предыдущая, комната была очень маленькой. Стол стоял у стены. Пол застилала старая, посыпанная опилками циновка. У стола — открытый деревянный ящик с целой коллекцией ножей, стамесок и других принадлежностей для резьбы по дереву. На столе — свежая доска. Рядом тушевый набросок и чашка с засохшим клейстером, в который воткнута кисть. Нориёси явно готовился перевести рисунок на доску. Сано задумался. Набросок был выполнен в том же стиле, что и картинки в магазине, но изображал двух мужчин.— Работа для особого клиента, кхе-кхе. — Любитель Клубнички толкнул Сано под локоть, усмехнулся и потер ладони. — Самураи часто интересуются подобным, верно?Сано не обратил внимания на намек. Хотя он никогда не занимался любовью с мужчиной, да его и не тянуло к этому, однако разделял бытующее мнение: чем бы человек ни занимался в частной жизни, все приемлемо до тех пор, пока не вредит другим. Сано повернулся к обшарпанному деревянному шкафу, стоящему у стены напротив стола.Штопаная одежда, истертые постельные принадлежности, выщербленная посуда, пластинки туши, кисти, угольные карандаши и наброски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91