Лорн сказал:
– Предоставьте это мне. Возможно, я смогу выпутать вас из этой истории. На оружии нет отпечатков ваших пальцев, одежда порохом не опалена, значит, вы не сами себя ранили. То, что вы ранены, может помочь вам.
Я помню это отчетливо. Потом я почувствовал себя совсем плохо. Помню, как Сю принесла мне какое-то питье и сама поила меня, так как полицейские не хотели освободить мои руки. Ее поступок вызвал у меня на глазах слезы, мое горло сжалось. Затем вдруг я почувствовал, что силы возвращаются ко мне.
Вскоре пришли новые полицейские, в их числе был комиссар с козлиной бородкой и молодой офицер, говоривший по-английски. Полилась взволнованная французская речь; полицейские принялись обыскивать отель, и я подвергся допросу. Моими переводчиками были Лорн и молодой офицер. Его дружеское расположение ко мне исчезло, и он глядел на меня с подозрением. Сю как-то умудрилась встать поблизости от меня, она вслушивалась в каждое слово, и я все время чувствовал ее молчаливую поддержку и защиту.
Постепенно все было выяснено. Я понял, что Лори сумел построить убедительную защиту моих интересов. В качестве аргументов он выставил мою рану, отсутствие отпечатков пальцев и опаленного порохом отверстия на моем пальто. Потом оказалось, что на револьвере вообще не было отпечатков пальцев. Это наводило на мысль, что убийца был в перчатках. Холл, примыкающие к нему помещения и я сам немедленно подверглись тщательному обыску. Но, к счастью для меня, перчаток не нашли. Они, конечно, не могли служить решающей уликой, но это мне помогло.
Вероятно, все обсуждали этот вопрос, когда пришел врач.
Он первым долгом умело осмотрел маленькую фигурку на кресле, затем приказал Марианне сесть на стул в углу. Она сидела и тихо плакала, когда уносили тело маленького слуги. Затем по просьбе Сю врач обратил внимание на меня. Державшие меня полицейские хотели воспрепятствовать его вмешательству, но он сказал что-то резким и презрительным тоном. Комиссар отдал приказ, после чего полицейские с явной неохотой отпустили меня, и я сел на стул.
Врач сейчас же занялся моей раной. Сю помогала ему. Я помню неподвижный взгляд ее потемневших глаз на бледном лице и твердость прикосновения ее пальцев. Она мне сказала, что, по словам врача, рана оказалась не очень серьезной, сообщила, что предстоящая операция будет болезненна, но все закончится хорошо. Мне пришлось пережить неприятные минуты, прежде чем доктор с торжествующим видом извлек пулю.
– Что они решили делать? – спросил я Сю, указывая глазами на полицейских.
– Я не знаю, – ответила она. – Те двое, что задержали вас, были на улице и услышали слабый звук первого выстрела. Они не были уверены, что это револьверный выстрел, но все же вошли во двор. Тогда раздалось еще два выстрела, они вбежали в холл и поймали вас, полагая, что вы пытаетесь убежать.
– И помешали мне опознать убийцу! – с горечью сказал я.
Полицейские снова приблизились ко мне. Я поспешно сказал Сю:
– Вы не можете больше рисковать. Марсель сказал, что вам грозит опасность. Он говорил мне это в тот момент, когда его застрелили.
И раньше, чем она успела заговорить, меня снова стали допрашивать. Я чувствовал себя больным, голова кружилась, и мне было трудно не путаться в ответах на старательно сформулированные вопросы. Однако я твердо держался основных фактов. Я разговаривал с Марселем, он признался, будто знает что-то важное относительно убийства неизвестного мужчины. – Он собирался сказать мне об этом, но не успел: его застрелили.
Я интуитивно чувствовал, что не должен упоминать о Сю, поскольку ей грозит опасность и убийца еще на свободе. Сначала я должен все обдумать.
Полицейские обыскивали дом, потом привели толстого и громко протестующего человека с головой, напоминавшей по форме яйцо, и маленькими черными усиками. Он оказался поваром Полем. В руке он держал корзину с морковью и турнепсом. Кроме него никого не нашли.
Затем комиссар задал несколько вопросов миссис Бинг, поскольку она оказалась первой на месте преступления. Комиссар старался быть на почтительном от нее расстоянии и удержать за руку молодого офицера, точно хотел в нужный момент использовать его в качестве барьера.
Миссис Бинг упорно отвечала на вопросы по-французски, хотя из-за ее произношения никто не понимал ни слова. Когда же, наконец, ее заставили говорить по-английски, оказалось, что она никого не видела. Как обычно, после ленча она спала, но проснулась, услышав выстрелы. Набросив шаль, она поспешила по коридору к холлу. Иными словами, она шла навстречу убийце, но никого не видела.
Сердце мое упало, потому что единственная моя надежда была на нее. Кроме нее, никто не мог видеть преступника. Сю сообщила мне, что Лорн тотчас сказал, что убийца мог заметить ее и где-нибудь спрятаться или подняться вверх по лестнице.
Миссис Бинг сказала "возможно" с сомнением в голосе, причем ее брови несколько раз поднимались и опускались. Она сочувственно глядела на меня и, я полагаю, хотела бы помочь мне. Но на деле, ее рассказ ухудшил мое положение.
В конце концов, я стал опасаться, что всех нас потащат в полицейский участок. Но я чувствовал такую дурноту, и мне было все безразлично. Однако полицейские ушли, не забрав меня с собой, чему я с большим трудом поверил.
Правда, была оставлена стража из нескольких полицейских и нас решительным тоном предупредили, чтобы мы не пытались убежать. Конечно, я оказался главным подозреваемым лицом. Но врач сказал, что пока нет необходимости забирать меня в тюрьму. Он сказал, что я слишком слаб и не смогу уйти далеко, а рана может принести мне большие неприятности, если сейчас не отнестись к ней с должным вниманием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71