На этот раз я не промахнулся, и кочерга опустилась ему точно на макушку. Он разжал свою хватку и стал мешком оседать набок. Я ударил его еще раз, и он, бездыханный, растянулся на полу. Я выпустил кочергу, переступил через него и наклонился над Джиной.
– Как ты, дорогая?
Она подняла глаза, лицо у нее было совершенно бескровным, но она силилась улыбнуться.
– Он не отнял у меня пленку, Эд, – выдохнула она. Потом она отвернулась в сторону и заплакала.
– Что здесь происходит? – раздался чей-то зычный голос.
Это были двое полицейских. Один из них держал наготове пистолет.
– Ничего особенного, – ответил я. – Этот парень ворвался в квартиру, не постучавшись. Состоялся сеанс вольной борьбы. Я – Эд Доусон из «Уэстерн Телеграмм». Лейтенант Карлотти меня хорошо знает.
Имя Карлотти подействовало.
– Вы хотите подать жалобу?
– Да, конечно. Заберите его отсюда. Я приведу себя в порядок и приеду в участок.
Один из полицейских нагнулся над Карло, профессиональным жестом схватил его за ворот и поставил на ноги.
Я было раскрыл рот, чтобы предупредить его, с каким опасным типом он имеет дело, когда правой рукой Карло нанес устрашающий удар по подбородку блюстителя порядка. Тот отлетел в сторону, как щенок.
Карло выпрямился, толкнул меня на кровать и побежал к двери. Вооруженный полицейский опомнился от неожиданности, поднял руку с пистолетом и выстрелил.
Карло пошатнулся, но все же добрался до выхода. Полицейский выстрелил вторично. Карло упал на четвереньки, лицо его исказилось от ярости и боли. Уж не знаю, как ему удалось подняться и сделать три шага. На пороге он на секунду замер и уже окончательно свалился на площадку у самой двери.
Полицейский подошел к Карло. Тот глядел мимо них на меня, пытаясь выдавить ухмылку. Потом глаза его закатились, он дернулся и потерял сознание.
IV
Через сорок минут я возвратился к себе, чтобы зализать раны. Джину я отвез домой и позвонил Максвеллу, чтобы он дожидался моего звонка. Полиция сообщила, что Карло еще жив, но положение его безнадежно. Его отправили в больницу, однако жить ему оставалось не более одного-двух часов.
Мне удалось довольно удачно наложить пластырь на ссадину под глазом, когда раздался звонок в дверь. Это появился Карлотти.
– Карло Манчини требует разговора с вами, – сказал он. – Он все больше и больше слабеет. Вы можете поехать к нему? Внизу ждет машина.
– Конечно.
По дороге Карлотти заметил:
– Такое впечатление, что в последние дни вы жили весьма напряженно. Мне звонил Гранди. Оказывается, это вы сообщили ему, где скрывается Зетти.
– Да, скучать мне не пришлось.
Он задумчиво посмотрел на меня.
– Когда вы поговорите с Манчини, я тоже хотел бы немного с вами побеседовать.
«На этот раз все», – подумал я и сказал, что я всецело в его распоряжении. Больше ничего сказано не было. Когда мы подъехали, Карлотти обеспокоенно заметил:
– Надеюсь, он не умер. Он был совсем плох, когда я поехал за вами.
Нас немедленно провели в комнату, где лежал Карло. Его охраняли два детектива. Он был еще жив, и, когда мы вошли, открыл глаза и попытался изобразить улыбку.
– Салют, старик! – прохрипел он. – Я тебя ждал.
– В чем дело?
– Пусть легавые выйдут. Я хочу поговорить с тобой наедине.
– Вы будете говорить при мне или вообще не будете говорить, – вмешался Карлотти.
Карло посмотрел на него.
– Не будь ослом, флик! Если тебя интересует, как сдохла Элен, убирайся отсюда да захвати с собой этих двух. Сперва я поговорю с приятелем, а потом у меня будет кое-что и для тебя.
Карлотти заколебался, но потом пожал плечами:
– Ладно, даю тебе пять минут, – решил он, делая знак своим агентам.
Они вышли вместе и притворили за собой дверь.
– Парень, у тебя есть хватка, – проговорил Карло с усилием. – Мне понравилось, как ты дерешься. За это я хочу тебя вытащить из петли. Я скажу фликам, что это я пришил Элен, мне все равно хана. Жить мне осталось недолго. Но за это ты должен для меня сделать одно дело. Ясно?
– Если смогу.
– Ликвидируй эту пленку. – В его глазах появилось выражение боли, и он закрыл их. Потом снова заговорил: – Похоже, что я становлюсь сентиментальным… Дай мне слово, что никому не покажешь эту пленку. Мне это очень важно, старина.
– Я не уверен, имею ли я право на это. Возможно, это улика, объясняющая смерть Элен. Поэтому полиция обязана ее видеть.
– Но я же говорю тебе, я скажу, что это я ликвидировал ее. Какого же черта им еще надо! Когда ты сам посмотришь пленку, тебе все станет ясно. Полиции она не нужна. Посмотри пленку сам, а потом ее сожги. Обещаешь?
– Обещаю. Если это не вещественное доказательство, я сожгу пленку.
– Поклянись!
– Я тебе уже дал слово, не обману, не бойся.
Карло улыбнулся.
– Ты правильный парень, Мак. А теперь пусть войдут. Я им исповедаюсь. Облегчу душу на дорожку.
Я непроизвольно протянул руку.
– Прощай, Карло.
– Прощай, приятель. Было глупостью вовлекать тебя в эту историю. Но кто знал, что ты такой крепкий орешек. Зови скорее легавых, мне надо спешить.
Я вышел и сказал Карлотти, что Манчини хочет его видеть. Лейтенант сразу же прошел в палату, прихватив с собой обоих агентов.
Сначала я дожидался Карлотти в холле, расхаживая взад и вперед, потом опустился в кресло. Он появился через минут двадцать.
– Он умер, – были его первые слова. – Может, поедем к вам? Надо поговорить.
Что ж, дом не участок.
До дома мы доехали в полном молчании. Когда устроились в гостиной, я спросил:
– Может быть, чего-нибудь выпьем?
– С удовольствием.
Это было хорошим признаком. Карлотти никогда не пил при исполнении. У меня сразу же стало веселее на душе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60