Смешно и неправдоподобно! Этих устаревших монстров и на заводском-то конвейере так дотошно не тестируют. Но разве это не красноречивый намек на то, что по берегу курсировал всего один автомобиль? Похоже на то!.. Автомобиль — один, а бэтээров — два».
Майор обвел подчиненных долгим, изучающим взглядом. Побои на лице Артема Андреевича понемногу подживали, но вид у инженера был уставшим, измученным. Ризван Халифович выглядел не лучше. Дабы согреться, он накинул поверх куртки суконный халат табачного цвета, чалму натянул по самые брови, но и это не помогало — согнутую пополам фигуру трясло в ознобе; кожа рук, сжимавших кружку, из смуглой превратилась в сизую. Пашка Ниязов держался молодцом, да Костя догадывался, скольких усилий стоило южанину, родившемуся где-то средь жарких пустынь Средней Азии, терпеть дикий холод и не выказывать по сему поводу слабость.
«А загадочная слежка за группой, увенчавшаяся необъяснимым исчезновением тех, кто следил!! — вдруг осенило майора своевременно подоспевшее воспоминание новогодней ночи в кедровнике. — И не потому ли мы тогда остались живы, что по чьему-то гениальному плану должны были сначала перехватить курьеров, а потом проследить и доложить наверх о «нескончаемом потоке» техники, идущей из Грузии к Дагестану? Господи, неужели нас провели, словно мальчишек?!»
Он прикрыл глаза, отключил слух, на минуту забыл о донимавшем холодном ветре. Отгородившись от окружавшего мира, от медленно текущего времени, он сосредоточился и снова перебрал в голове все аргументы, настырно свидетельствующие в пользу только что всплывшей, жуткой гипотезы. «Да, похоже, не в Дагестане произойдет то, чего так опасался Серебряков, — подвел черту Константин, когда логические цепочки прочно сплелись в единый узелок противоречия. — Не может же разом нагрянуть столько чудесных до чрезвычайности обстоятельств и совпадений! Видно не обошлось тут без уловок чеченских гениев от стратегии».
Кружка его опустела, баночку из-под консервов он аккуратно закопал под снег. Пора было объявлять о своих непростых, горьких выводах, но что-то терзало, мучило…
Яровой еще раз внимательно вгляделся в лица товарищей. За пролетевшие одним мгновением восемь дней, он привык к этим людям, сроднился с ними. И с молчаливым трудягой Бергом, и с немощным, безобидным Чиркейновым… О Пашке и вовсе не стоило упоминать — с полуслова они понимали друг друга уж несколько лет. Потому-то в тяжело вызревавшем решении майор оставлял маленькую лазейку, эдакую для них альтернативу.
И в эту же минуту, словно одобряя наличие этой альтернативы, призывно заверещал аппарат спутниковой связи, неся долгожданную весточку из Центра. Пашка довольно потирал руки, когда Берг расшифровал сообщение и протянул блокнот командиру…
Костя быстро пробежал короткий текст:
/«Благодарю за хорошую работу. Сообщите время и координаты ближайшей к вам площадки. Серебряков»./
— Вот что, граждане, — повернувшись корпусом к коллегам, сказал он довольно громко, чтоб завывавшая метель не уносила слов в бесконечность белой мглы. — Не уверен в точности своих подозрений, но сдается: и нас, и Центр чечены водили за нос.
Все трое разом застыли, в немом удивлении глядя на командира. И пришлось ему, дабы не быть голословным, наспех и вслух повторить свои недавние мысли, наполненные тревогой и неудовлетворенностью.
— Что ж делать?.. — потерянно молвил старшина, когда офицер окончил рассказ. — Может быть, быстренько связаться с Центром и сообщить о подвохе?
По ходу Костиного монолога он припоминал каждую описываемую мелочь и, сердясь на собственную невнимательность, восторгался чужой прозорливостью.
— О чем сообщать-то? — уныло спросил Яровой. — Ни одного четко установленного факта. Одни предположения, основанные на крохотных деталях, интуиции и… музыкальном слухе. Нас, между прочим, для того сюда и отправляли, чтобы развеять сомнения, а мы… только добавили мути.
— Да, но нами, Константин Евгеньевич, упоминалось в донесениях Центру и о жалком вооружении той банды новичков, и о странностях, связанных с тремя курьерами, и о слежке за нами в ту ночь, — робко напомнил радиоинженер, профессиональная память которого до сих пор хранила тексты сообщений.
— Было дело, — стряхивая с бороды снег, покривился спецназовец. — Но загвоздка, Артем Андреевич, состоит в том, что нас с вами никто не собирается ставить в известность о намерениях Центра и действиях штаба Объединенной группы войск на Северном Кавказе. Боюсь, мы узнаем о результатах наших и их ошибок слишком поздно.
И снова три пары глаз выжидающе смотрели на командира разведгруппы — люди исподволь понимали: решение в его голове созрело еще до прихода депеши. И Яровой не стал испытывать их терпение. Запустив сначала руку в карман, где лежали сигареты с зажигалкой, он моментально передумал, оценив силу ураганного ветра.
Посему сразу — без перекура, перешел к делу:
— Итак, у нас имеются два варианта дальнейших действий. Первый: подыскиваем подходящую площадку, передаем ее координаты и расстаемся. Я топаю по своему плану, а вы дожидаетесь хорошей погоды и возвращаетесь в родные пенаты на вертолете.
— Первый мне мал-чуток не нравится, — осторожно выглянул из-под воротника халата продрогший до костей табарасан. Маленькая его фигурка поднялась, мелко попрыгала на месте, стряхивая с себя слои снега и, перебравшись поближе к офицеру, уселась рядом с ним. Потом уж из тряпья снова послышался старческий голос: — Я, Костя-майор, за второй.
— Второй?.. Так я еще не сказал о нем ни слова.
— А чего там говорить, Константин Евгеньевич?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88