— Вот и завтра с нами Щербинин едет… — в полголоса брюзжал тем временем старый снайпер.
— Разве? — негромко удивился Стас, не отрывая взгляда от портрета бывшего командира.
— Точно говорю — едет. Сегодня видел его командировочное удостоверение в строевом отделе.
— Что ж, на то воля божья. Лишний опытный офицер в Чечне — не помеха…
Несколько минут они стояли неподвижно и молча, вспоминая Алексея Эдуардовича — человека бесконечно смелого, мужественного и бескомпромиссного. Только порывы теплого весеннего ветерка легонько трепали темные волосы капитана Торбина. Его тонкие губы под почти прямым, с небольшой горбинкой, носом, казалось, что-то непрерывно шептали. Крепко сложенный молодой человек с правильными чертами лица и серо-голубыми глазами в сотый раз благодарил покойного Львовского за оказанную четыре года назад бесценную услугу. Тогда стараниями полковника, Станислав оказался зачисленным в элитный отряд специального назначения «Шторм».
Потом мысли переключились на нынешнего командира бригады — Юрия Леонидовича Щербинина. Затем на его дочь — Елизавету Щербинину…
— Сон нынче мне приснился какой-то странный… — нарушив тишину, медленно проговорил прапорщик.
Казалось, увлеченный своими мыслями офицер ничего не слышал, лишь взгляд немного переместился в сторону собеседника.
— Будто вернулись мы втроем из командировки живые, здоровые, невредимые… — также с расстановкой и с паузами развивал тему Шип, — идем радостные по нашему гарнизону… Все вроде вокруг по-старому, ничего не изменилось — те же дома, деревья, знакомые люди… Да вот беда — нас-то никто не узнает!..
Станислав глянул на приятеля и усмехнулся одними уголками губ. Сновиденье действительно было необычным.
— Так это еще не все, — «обнадежил» рассказчик. — Останавливаем одного, другого, третьего… Спрашиваем, что, мол, стряслось-то? Почему это вы своих признавать не желаете? А не существовало у нас, говорят, таких никогда. Не числилось в списках и штатных расписаниях. Во как, ядрен-батон! Пригрезиться же такое… И ведь ни единой рюмки вчерась не опрокинул!..
Отдававший мистицизмом сон Сергея, напомнил Торбину и о собственных нехороших предчувствиях перед очередным вояжем на Кавказ. Однако провести какую-либо параллель, равно как и удивиться совпадению не успел — на узкой аллейке появился Воронцов в сопровождении двух работяг в затрапезной униформе.
На помятых физиономиях землекопов угадывалось предвкушение легкого заработка…
— Значит так, уважаемые будущие клиенты, — без предисловия и, не доходя десятка шагов, резво начал один из пролетариев, — по триста баксов с носа и пять метров от последней оградки в этом ряду — ваши.
— Окстись, шахтер! — звучно охладил его пыл прапорщик, — мы ж не евреи и не азеры! Не олигархи, одним словом, а простые!
— Как хотите… У нас жесткая такса, — отрезал было гробокопатель, но второй в этот миг пихнул его в бок и многозначительным взглядом указал на флягу, которой невзначай поигрывал в руке один из потенциальных покойников.
— А чёй-то в ней булькает?
— Угадай, — предложил Стас, равнодушно глядя куда-то вдаль, поверх полинялых ушанок.
— Винище?
— Мимо…
— Водяра?
— Нет такой буквы в этом слове…
— Неужто спирт?!
— Ну, наконец-то!..
— А не врешь?
— Выбирай выражения, метростроевец.
Наличие крепчайшего алкоголя в алюминиевой емкости сильно поколебало желание работяг придерживаться сложившейся таксы — времена, когда от дешевого «Рояля» подозрительного происхождения ломились витрины всех ларьков, канули в вечность. И после непродолжительного торга цена за одно место стремительно рухнула до ста условных единиц. Первый из могильщиков записал куцым карандашом данные странноватых клиентов, второй скоренько сунул деньги в карман и оба одновременно, с бережной осторожностью приняли посудину…
Держа «драгоценность» всеми четырьмя грязнущими лапами, наперебой загалдели:
— Будьте уверены — сохраним «жилплощадь» в полном не прикосновении до самой вашей кончины! И уложим в лучшем виде — не пожалеете! Будьте уверены…
1
«…Не забывайте работать левой, сукины дети! Резче встречать соперника левой! — отчетливо доносились из глубин памяти команды инструктора по армейскому рукопашному бою. — Торбин, хватит плести кружева на ринге, отрабатывай удары! А вы что рты на него разинули?! Работать парни! Работать до седьмого пота! А ну, разбились попарно и отпахали три раунда по десять минут!.. Тут вам не сборище миловидных жопников на богемной тусовке, здесь из вас делают настоящих мужиков — ДЕСАНТУРУ!..»
Воспоминания об изнурительных тренировках в родном Рязанском десантном училище прервал робкий голос посыльного:
— Товарищ капитан… Товарищ капитан!..
Станислав резко поднялся с кровати и выглянул за полог небольшой офицерской палатки:
— Что хотел, приятель?
— Вас срочно вызывает полковник Щербинин.
Офицер едва не выругался — и десяти минут не прошло, как прилег после часовой пробежки, да в самый последний миг передумал сквернословить… Стоявший перед ним младший сержант — всего лишь один из многих тысяч мальчишек, угодивших в чеченскую мясорубку отнюдь не по собственной воле. Для них, простых солдат — вчерашних школяров или, в лучшем случае — студентов, здешние бессонные ночи и ранения, продолжительные дневные марши и ночные тревоги были настоящим испытанием, способным до изнеможения измучить душу. Другое дело офицеры и контрактники, шедшие на войну сознательно. Страдали они, конечно, не меньше, но душевно были куда спокойнее…
— Сейчас буду, — только-то и ответил спецназовец, набрасывая на широкие плечи камуфляжку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93