Солоухин Владимир
Посещение Званки
Владимир Солоухин
Посещение Званки
- Званка? А что это такое - Званка? Верно опять какой-нибудь развалившийся монастырь? Или, может быть, передовой совхоз?
Мы плыли по Волхову на "Ракете", и вот-вот должно уж было расплеснуться перед нами синее, не по-южному, не по-крымскому, не по-адриатическому, но по-северному синее море. Ильмень. Садко. Красногрудые рериховские струги на синеве. Ослепительно белые барашки. И еще одно - плоские, ярко-зеленые берега. Ведь если южное море, то обязательно скалы, песок с галькой, желтая степь. Сухая полынь, чебрец, перекати-поле. Сухие курганы и орлы, сидящие на них. А здесь - зелень, сочная, как на заливном лугу. Здесь ромашки, купальницы, розовый горец. А если камень, то округлый валун, от которого веет былиной и который навеивает не виденье печенега или татарина, но викинга, закованного в броню и снявшего шлем, так что светлые кудри по железным плечам. Русь.
Мы, группа московских интеллигентов, собрались тогда в Новгороде на конференцию, посвященную тысячелетию культуры этого города. Актеры, филологи, архитекторы, писатели, археологи, художники, музыканты. Энтузиасты. Были речи, доклады, постановления. И была прогулка по Волхову на "Ракете" с прицелом на Ильмень-озеро, синее в плоских ярко-зеленых ромашковых берегах. С округлыми валунами и серыми избами деревень, в которых и зарождались и хранились веками все лучшие загадки, сказки, песни, пословицы и былины.
Озеро готово было вот-вот расплеснуться перед нами, как вдруг возникло это коротенькое и чем-то знакомое (все же - московские интеллигенты!) словечко "Званка".
Возникло оно не случайно. Это я пустил его "в массы" на борту "Ракеты", или даже, вернее, не я, а мой товарищ Володя Десятников по моему наущению и по моей просьбе.
Десятников - человек дела и действия. Это и правильно в наш двадцатый век. Много мы говорим, долго собираемся что-нибудь сделать. Иногда все так и кончается разговорами да собраниями. Откладываем до следующего раза, до будущего года, а практически навсегда. Взять хотя бы меня. Я всегда мечтал побывать в Званке, а теперь, попав в Новгород, решил: вот как следующий раз приеду сюда, так и соберусь, обязательно съезжу в Званку. Я, правда, предпринял некоторые шаги. Сходил в областную газету и расспросил, где Званка, как до нее проехать. Мне сказали, что нужен вездеход, а ехать все время по берегу Волхова - километров семьдесят. Я хотел съязвить и спросить, на каких вездеходах ездил туда хозяин Званки в восемнадцатом веке, но придержал язык. Тут выяснилось, что редакционный шофер заболел, и моя идея начала вянуть на корню, а я не стал настаивать или искать новых путей, а решил про себя: в следующий раз.
Оказавшись на борту "Ракеты", я без задней мысли и злого умысла поделился с Володей Десятниковым:
- Конечно, неплохо и без цели всякой прокатиться по Волхову. Но почему бы не воспользоваться "Ракетой" и не съездить в Званку? Для этого нужно желание и согласие всех. Но разве всем тоже не интересно побывать в Званке? Массы податливы. Надо заронить (привнести) идею, создать общественное мнение, а затем предложить. "Ракете" придется развернуться и идти в противоположную сторону. Но не все ли равно "Ракете", куда ей идти?
Володя мгновенно поддержал меня, и мы составили нечто вроде заговора. Мы слышали, как на "Ракете" говорят об Ильмень-озере, о Новгородском кремле, о реставраторах Грековых, о чем угодно, только не о Званке. Но эксперимент уже был начат. Володя уже отошел от меня, смешался с "массами", и через пять минут, не более, как бы само собой, неизвестно откуда взявшись, появилось и зазвучало словечко "Званка".
- Званка? А что такое - Званка? Верно, опять какой-нибудь развалившийся монастырь? Или, может быть, передовой совхоз?
- Званка? Ну как же! Званка - это место, где жил Державин. Его именье. Лермонтов - Тархана, Пушкин - Михайловское, Толстой - Ясная Поляна, Тургенев Спасское-Лутовиново... А у Державина - Званка.
- Ах да, да! Вспоминаю. У него есть стихотворение с описанием Званки. Как оно называется, кто-нибудь помнит?
- "Евгению. Жизнь Званская". Одно из замечательных лирических произведений в русской поэзии восемнадцатого века, идиллически рисующее помещичью жизнь в деревне со всеми подробностями быта. В стихотворении описаны труды и дни Державина в Званке, на берегу Волхова. Хозяйственные дела, неграмотный староста, охота, прогулки, занятия, развлечения... "Жизнь Званская" обращена к митрополиту Евгению Болховитинову, составителю словаря российских светских писателей, археологу и историку русской литературы. Он жил в Хутынском монастыре в шестидесяти верстах от Званки и был другом поэта в последние годы его жизни.
- Да, да. Вспоминаю. Где-то видел даже гравюру с изображением Званки. Как будто высокая гора...
- Не гора, а крутой берег реки.
- Какой реки?
- Да Волхова же, по которому мы сейчас плывем!
- ...И как будто широкая лестница от воды к двухэтажному дому. Около дома - парк и еще другие строения.
- Но ведь это же где-то здесь! - осенила восторженная догадка одного пассажира.
- Да, это здесь, на Волхове. Далеко ли?
- Полтора часа туда, полтора - обратно, - тут как тут оказался Володя Десятников. - Живописные волховские берега.
Он немного приуменьшил расстояние, но в ответственную минуту и нужно было приуменьшить. Скажи - семьдесят километров, задумаются, заколеблются: не отложить ли до следующего раза.
Все у Володи Десятникова получилось в лучшем стиле. Откуда ни возьмись послышалось предложение отменить прогулку по Ильмень-озеру (бесцельную, в общем-то, прогулку по водному простору) и поехать в Званку.
1 2 3 4 5 6 7 8