С таким же чувством смущения и недоумения читаешь вторую часть третьего
тома, посвященную описанию Всероссийского Миссионерского съезда в Киеве, с
большими усилиями, без живого содействия петербургских сфер, организованного
митрополитом Антонием для "укрепления основ Православной веры в самом
православном народе; который в годы первой, революции подвергся в духовном
отношении разложению". Короче говоря, Владыка Антоний наглядно указывал, что
Россия вступила в полосу "религиозно-нравственного одичания", — "общественного
отступления от веры и народности"...
Именно такие труды как данный труд Епископа Никона, помогают нам не
только документально разобраться в нашем русском прошлом, но и уяснить пути к
нашему настоящему и будущему. Пути к нашему настоящему — это пути к нашей
Соборной и Апостольской Церкви, к тому естественному нашему русскому и
единственно верному духовному центру, укрепляя который и опираясь на который, мы
открываем перед собою реальную возможность русской победы над красным злом. Так
было в прошлом, — это путь испытанный, — так, только так будет и в настоящем.
Мы мечтаем о восстановлении Державной России, России свободы закона и
порядка. Пусты и бесплодны будут эти мечтания, если мы их не освятим верой и
правдой Христовой. Это — не теоретическое поучение, это наша русская история. И
познать ее нам, изгнанникам, духовно и бытом своим объединившись вокруг нашей
Русской Православной Церкви Заграницей, — значит стать на правильный путь нашей
общерусской борьбы за вызволение Земли Родной из сатанинских лап мирового зла.


ИСТОРИЯ РУССКОГО МАСОНСТВА

Русская дореволюционная литература была богата всевозможными трудами по
масонству вообще и русскому, в частности. Правда, она не поражала своей
обширностью и тяжеловесностью, как литература на английском языке, но зато она
не была так скучна, казуистична и змиемудра, как английская.
Русская литература по масонскому вопросу отличалась прежде всего своим
общим характером и почти полным отсутствуем философской трактовки масонства,
хитрых, лукавых и путаных толкований его "мистического смысла" и поисков "тайных
знаний", "оккультных доктрин и достижений", "магических действий и
воздействия"... Трудов, подобно Пайку и Папусу, у нас не было.
Наряду с такими книгами, как, например, А. Н. Пыпина — "История русского
масонства", или М. В. Давнар-Запольского — "Правительственные гонения масонов",
или Т. Соколовской — "Русское масонство в истории общественного развития", или
С. В. Ешевского — "Масонство в России (Изд. 1882 г.), или, наконец, "Записки
Нащокина, им диктованные в Москве в 1830", мы имеем блестящие романы Всеволода
Соловьева "Великий Розенкрейцер", "Волхвы", гр. Салиаса — "Два мага" и длинный
ряд интереснейших повестей и рассказов различных авторов, печатавшихся в таких
популярных прежде журналах, как "Нива", "Огонек", "Природа и люди"...
Во всей этой литературе, простой по мысли и красивой, более или менее
обстоятельной по изложению, обрисовываются пути проникновения масонства в
Россию, причины его развития у нас и последствия для России увлечения им. Что же
именно привлекло в масонство русских людей и кого, главным образом?
Привлекало в масонство русских людей прежде всего новшество и связанная с
этим новшеством таинственность, расцвеченная какими-то заумными доктринами, то
пышными, то страшными ритуалами, обрядами, нарядами, клятвами и заклинаниями,
иерархией и градусами посвящения, широкой филантропией и ...чертовщиной. Сильную
роль играло обыкновенное любопытство и самое обыкновенное легкомыслие,
сдобренное жаждой мистики и познания "тайн природы". В это же течение вплетался
карьеризм, надежда "пролезть повыше", завязать и укрепить нужные связи и вообще
"выйти в люди". В этом хороводе настроений и мечтаний вертелось и корыстолюбие,
и жажда приключений, и просто жульничество. И все это — на почве круглого
политического невежества.
Пресыщенную знать и изнеженное барство масонство тянуло к себе новизною
ощущений при обрядах "посвящения" — гробы, виселицы с открытой петлей, черные
мессы перед лежащей обнаженной женщиной, испытания неофита при прохождении им
темных лабиринтов среди то огня, то воды, то провалов, то грохота "рушающихся
стен", и прочая театральщина. Все это щекотало нервы и вносило "занятное"
разнообразие и развлечение в жизнь избалованных людей, не думающих о "завтра".
Рядовое чиновничество и мещан масонство соблазняло возможностью
протиснуться "в ряды господ" и "сильных мира сего" — в балахоне с маской на лице
сидеть рядом с тем или иным "сиятельством", называть его "братом" и даже жать
ему руку, как равный, и через все это получить повышение в чинах — из писаря в
помощники письмоводителя, а, может быть, и выше!
Пройдох, жуликов и охотников до чужого кошелька масонство привлекало к
себе широкими перспективами и не менее широким полем успешного действия ка ниве
собирания обильной жатвы среди доверчивых, скучающих и близоруких людей.
В эпоху императриц и несколько позже, Москва и Петербург были удивительно
богаты представителями всех этих категорий тогдашнего русского общества. И не
случайно, конечно, генерал-лейтенант и сенатор Кушелев в своей докладной записке
Императору Александру I писал, что "масонские ложи в России наполнены людьми
низкого происхождения или, можно сказать, совершеннейшей сволочью" (см.
обстоятельную статью Анатолия Маркова в "Русской мысли" №786 от 5 августа 1955
года).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12