(3)
Мать же Петра I, вторая жена Алексея Михайловича, по сообщению Платонова,
"вышла из такой среди (Матвеевы), которая, при отсутствии богословского
воспитания, впитала в себя влияние западно-европейской культуры". Ее воспитал А.
Матвеев.
Вот это то обстоятельство, надо думать, и послужило причиной сначала
равнодушия, а зачем и презрения Петра I к русской культуре, религиозной в своей
основе, а вовсе не тяжелые сцены, виденные им во время распри между
Милославскими и Нарышкиными.
Артамон Матвеев был женат на англичанке Гамильтон. У него было много
друзей среди населявших немецкую слободу иностранцев и от них он, также как
наверное и его воспитанница, усвоил если не презрение, то во всяком случае
пренебрежительное отношение к традициям родной страны.
"Нарышкины из дома Матвеева вынесли знакомство с западной культурой. Сын
А. С. Матвеева, — пишет С. Платонов, — близкий к Петру, был образован на
европейский лад. У него был немец доктор. Словом, не только не было национальной
замкнутости, но была некоторая привычка к немцам, знакомство с ними, симпатии к
западу. Эта привычка и симпатии перешли и к Петру и облегчили ему сближение с
иноземцами и их наукой".
Царица Наталья не хотела отдать сына учить монахам и призвала учить его
недалекого "своего человека" Никиту Зотова. Это тот самый пьяница Никита Зотов,
"всешутейший отец Ианникий, Пресбургский, Кокуйский и Всеяузский патриарх,
который после Нарышкина, мужа глупого, старого и пьяного", стал патриархом
созданного в Немецкой слободе Всешутейшего собора — кощунственной пародии на
православные церковные соборы.

II. "ИДЕЙНЫЕ" РУКОВОДИТЕЛИ ПЕТРА I

Пристрастие к иностранцам Петру внушил сменивший Зотова авантюрист
шотландец Менезиус. К иностранцам тянулись русские сверстники Петра: бесшабашный
пьяница князь Борис Голицын, знавший латинский язык и друживший с иностранцами и
сын воспитателя матери Петра Андрей Матвеев, знавший также иностранные языки и
тянувшийся ко всему иностранному, как и его отец, первый западник Артамон
Матвеев,
Уже в правление царевны Софьи было много недовольных, что она начала
дружить с иностранцами, вела переговоры с гугенотами и иезуитами, начала, по
мнению современников впадать в "латинские прелести".
Против такой политики Софьи, в числе других, был и Патриарх Иосаф. И это
было законное опасение.
"Немецкая слобода, — пишет в своей работе "Петр Великий" Валишевский, —
стала Европой в миниатюре, где так же как и там кипели политические страсти, а
над умами господствовали идеи английской революции. Прибывшие эмигранты жили там
интересами, которые захватывали общество у них на родине. Немецкая слобода
переживала приподнятое настроение. Шотландец Патрик Гордон увлекался успехами
лондонского королевского общества. Английские дамы пудами выписывали романы и
поэтические произведения национальных писателей. Поддерживалась деятельная
переписка с Европой".
Голландский резидент Ван Келлер каждую неделю досылал курьера в Гаагу,
который осведомлял его о всех политических событиях, происшедших в Европе.
Национальный и политический состав Кокуя, как называли москвичи немецкую
слободу, был очень разношерстен. Кого только не было в Кокуе: кальвинисты,
католики, лютеране, сторонники убитого во время Великой английской революции
короля Карла Стюарта, приверженцы короля Вильгельма Оранского, английских. и
шотландских масонов и всякого рода авантюристы.
Вертелся в Кокуе и известный международный: авантюрист, волохский грек
Спафарий, с 1672 года работавший в Посольском Приказе, иезуиты, и будущие
"идейные руководители" Петра I, швейцарец Лефорт и упоминавшийся уже выше
шотландец Патрик Гордон.
В такой разношерстной среде оказался юный Петр, когда он стал посещать
Кокуй. Международный сброд, живший в Кокуе отнюдь не отличался высокой
нравственностью. Как всегда, в космополитической среде, нравы в Кокуе не
отличались патриархальностью, имели место распущенность, кутежи и разгул.
Уже при жизни матери Петр не соблюдал многих из древних обычаев, которые
он должен был соблюдать, как русский царь. Петр, как утверждает С. Платонов,
"совершенно самостоятельно устраивал свою личную жизнь. В эти годы (1689 — 1699
гг. — Б. Б.), он окончательно сблизился с иноземцами. Прежде они являлись около
него, как учителя и мастера, необходимые для устройства потех; теперь же мы
видим около Петра иностранцев — друзей, сотрудников и наставников в деле,
товарищей в пирушках и веселье". (4)
В годы "безответственных и безудержных "потех", в Немецкой слободе, на
кораблях и на маневренных полях окончательно выявились все те склонности и
особенности характера Петра, которые вызвали против него — определенный протест
в народе и которые доселе вызывают наше удивление и недоумение...". (5)
Отмечая безобразное, недопустимое для царя поведение И. Солоневич верно
замечает:
"Первоначальной общественной школой Петра был Кокуй, с его
разноплеменными отбросами Европы, попавшими в Москву, на ловлю счастья и чинов.
Если Европа в ее высших слоях особенной чинностью не блистала, то что уж
говорить об этих отбросах. Особенно в присутствии царя, обеспечивавшего эти
отбросы от всякого полицейского вмешательства. Делали — что хотели. Пили целыми
сутками — так, что многие и помирали. И не только пили сами — заставляли пить и
других, так что варварские москвичи бежали от царской компании, как от чумы".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47