Это было... я никак не
мог понять...
Я уже видывал дорогую мебель в доме Ренфью, но эти диваны, стулья и
столы фосфоресцировали, словно были сделаны из подобранных по оттенкам
разноцветных огней. Нет, не так. Они не фосфоресцировали, а...
И снова я не пришел ни к какому определенному выводу.

Времени на детальный осмотр уже не было. Мужчина, одетый так же как и
мы, встал нам навстречу. Я узнал Касселлахата.
Он шел нам навстречу, улыбаясь, потом вдруг замедлил шаги, потянул
носом. Мгновением позже он торопливо пожал нам руки, резко отступил к
креслу и сел.
Это было на удивление невежливо, но я обрадовался, когда он отошел,
поскольку, как ни коротко было наше рукопожатие, успел почувствовать
слабый запах духов. Это был незнакомый, но явно неприятный запах. Да и
вообще - мужчина, злоупотребляющий духами!
Я вздрогнул. Неужели за эти столетия род людской стал таким
изнеженным?
Жестом он пригласил нас сесть. "Неужели это и есть приветствие?" -
подумал я, усаживаясь.
- Должен предупредить вас насчет вашего друга, - начал Касселлахат. -
Это явный шизофреник, и наши психологи могут поправить его здоровье лишь
ненадолго. Полный курс лечения потребует большого времени и вашего
сотрудничества. Вы должны соглашаться на все его проекты, конечно, если
они не будут представлять опасности.
- А теперь, - он одарил нас улыбкой, - позвольте приветствовать вас
на четырех планетах Центавра. Это великий день в моей жизни. С раннего
детства меня готовили для этой цели - быть вашим учителем и гидом. И,
разумеется, я восхищен, что наступила минута, когда мои знания в области
вашего языка и американских обычаев среднего периода могут найти
практическое применение.
Он выглядел далеко не восхищенным: смешно морщил нос, и выражение
лица у него было какое-то болезненное. Но его слова шокировали меня.
- Что вы имеете в виду, - спросил я, - говоря об "изучении
американского языка?" Неужели общенародный язык уже вышел из употребления?
- Нет, разумеется, нет, - улыбнулся он, - но он так изменился, что,
честно говоря, вы не поняли бы даже такого простого слова, как "ихм".
- Ихм? - повторил Блейк.
- Что означает "да".
- Вот оно что...
Мы посидели молча. Блейк грыз нижнюю губу. Наконец он сказал:
- А каковы здешние планеты? По радио вы что-то говорили о
популяционных центрах, которые вновь превращаются в городские метрополии.
- Я буду счастлив показать вам столько наших метрополий, сколько вы
захотите осмотреть, - сказал Касселлахат. - Вы - наши гости, и несколько
миллионов кредитов положены на счет каждого из вас. Они к вашим услугам.
- О, Боже! - вырвалось у Блейка.
- Однако должен дать вам один совет, - продолжал Касселлахат. - Мы не
можем допустить, чтобы наши граждане почувствовали себя обманутыми,
поэтому вам нельзя будет ходить по городу или смешиваться с толпой. Они
смогут увидеть вас только в хронике или в закрытой машине, а услышать -
только по радио. Если у вас есть какие-то матримониальные планы, можете
раз и навсегда распрощаться с ними.
- Не понимаю, - сказал удивленный Блейк; я тоже ничего не понимал.
- Речь идет о том, - решившись, закончил Касселлахат, - чтобы никто
не почувствовал вашего неприятного запаха. Это могло бы ухудшить и ваше
материальное положение.
- А сейчас, - он встал, - я на время покину вас. Надеюсь, вы не
обидитесь, если впредь я буду в вашем присутствии надевать маску. Всего
наилучшего, господа, и...
Он замолчал, глядя на что-то позади нас.
- Ага, ваш-друг тоже здесь, - сказал он.
Я резко повернулся. Блейк вытаращил глаза.
- Эй, друзья! - весело сказал от дверей Ренфью. - Какими же болванами
мы были! - добавил он с гримасой.
Не зная, что ответить, я подбежал к нему, схватил за руку и мы
обнялись. Блейк последовал моему примеру.
Когда мы, наконец, выпустили Ренфью из своих объятий и оглянулись,
Касселлахата уже не было. Он исчез как раз вовремя, потому что я уже хотел
дать ему в морду за его последнее замечание.

- Итак, внимание! - сказал Ренфью. - Мы начинаем.
Он посмотрел на нас с Блейком, оскалил зубы, радостно потер руки и
добавил:
- Целую неделю я оглядывал тут все и обдумывал вопросы для этой
старой квочки, а здесь...
Он подошел к Касселлахату.
- Что обусловливает постоянство скорости света? - начал он.
Касселлахат даже не моргнул.
- Скорость равна корню кубическому из tq, - ответил он. - q -
означает глубину континуума пространства-времени, t - всеобщую
толерантность или гравитацию, как сказали бы вы, всей материи этого
континуума.
- Каким образом возникли эти планеты?
- Каждое солнце, чтобы удержаться в своем пространстве, выбрасывает
материю, как корабль в море бросает якорь. Это весьма поверхностное
описание. Я мог бы дать вам математическое выражение, но его пришлось бы
записывать. В конце концов, я не ученый. Просто эти факты известны мне с
детства.
- Минуточку, - прервал его Ренфью. - Солнце выбрасывает эту материю
безо всякого принуждения... лишь для того, чтобы остаться в равновесии?
Касселлахат посмотрел на него.
- Разумеется, нет. Принуждение очень сильно, уверяю вас. Без такого
равновесия солнце выпало бы из своего пространства. Только несколько
звезд-отшельниц могут поддержать равновесие без планет.
- Несколько чего? - спросил Ренфью. Он был потрясен настолько, что
забыл о вопросах, которыми собирался засыпать Касселлахата.
1 2 3 4 5 6 7 8