Госсейн открыл глаза. Он лежал в тени гигантского дерева. Неподалеку высились еще два ствола, но их размеры казались настолько неправдоподобными, что он зажмурился. Он ни о чем не думал, воспринимая окружающее только на слух, как некий неодушевленный предмет, неожиданно получивший возможность различать звуки.
Постепенно мысли его прояснились. Пока еще он не способен был к зрительному восприятию, но всем своим телом ощутил, что лежит на ровной поверхности Венеры.
Медленно пробуждающийся мозг получил толчок. Венера! Но ведь он был на Земле! Обрывки мыслей слились воедино, превращаясь в ручеек, потом в бурный поток, впадающий в бескрайнее море воспоминаний.
«Я умер, — сказал он сам себе. — Меня убили, сожгли».
Он внутренне содрогнулся, вспомнив о перенесенных страшных мучениях, и невольно прижался к твердой почве. Прошло совсем немного времени, и тело его расслабилось. Он остался жив после смерти: этот загадочный феномен не укладывался ни в какие рамки нуль-А логики.
Страх, что боль вернется, исчезал с каждой минутой. Мысли обрели ясность, от полубессознательного состояния не осталось и следа.
Он вспомнил Патрицию Харди и ее отца, мистера «X» и невозмутимого Торсона, заговор против нуль-А мира.
Как ни странно, Госсейн чувствовал себя сильным и добрым. Он сел, открыл глаза и увидел все тот же полумрак: значит, это был не сон.
Его окружали гигантские деревья. Неудивительно, ведь именно благодаря им он понял, что находится на Венере. О ее лесах знал каждый.
Да, несомненно.
Госсейн поднялся на ноги. Отряхнулся. Вроде бы все в порядке. Не видно даже шрамов, и тело переполняет ощущение физического здоровья.
Он был одет в шорты, рубашку с открытым воротом и сандалии, Госсейн даже вздрогнул от изумления, ведь совсем недавно его гардероб составлял брюки и куртка — скромная одежда участников Игр. Он пожал плечами. Какая разница? Главное, что кому-то понадобилось восстановить его истерзанное тело и непонятно зачем перенести в этот лес, достойный Гаргантюа. Следовало оглядеться по сторонам.
Обхват каждого из трех стволов, находившихся в поле его зрения, вряд ли уступал современным небоскребам. Госсейн вспомнил, что знаменитые венерианские деревья вырастали до трех тысяч футов в высоту. Стоя на месте, глядя вверх, он внезапно понял, что гром, разбудивший его, затих.
Удивленно покачав головой, Госсейн сделал шаг вперед, и в это время листья зашумели, и на него вылился поток воды.
Это было как бы сигналом. Со всех сторон на землю хлынул самый настоящий водопад, и дважды он едва успел увернуться от ледяного душа. Неожиданно он понял, в чем дело.
Дождь. Огромные листья, чуть свернутые по краям, приняли на себя непомерную тяжесть. Но время от времени они разгибались, не выдерживая нагрузки, и тогда вода начинала течь, как из гигантского крана. Ему еще повезло, что он не угодил под ливень на открытой местности.
Госсейн осторожно выглянул из-за дерева. В полутьме трудно было что-нибудь различить, но ему показалось, что неподалеку брезжит какой-то свет. Не задумываясь, он зашагал вперед и через две минуты вышел на открытую лужайку. Перед ним простиралась долина. Слева текла широкая, бесцветная река, справа, на вершине холма, заросшего цветущим кустарником, стоял дом.
Венерианский дом! Выстроенный из камня, красиво контрастирующего с окружающей зеленью. И что самое главное, к нему можно подобраться совсем незаметно. Может быть, Госсейна специально доставили именно сюда, ведь поблизости не было других зданий.
Высокие кусты не обманули его ожиданий. Спрятавшись среди горящих пурпуром цветов, он пригнулся и внезапно увидел каменные ступени, ведущие через сад на веранду. На самой нижней из них четко выделялись крупные буквы, и ему удалось без труда разобрать надпись:
ДЖОН И АМЕЛИЯ ПРЕСКОТТ
Госсейн вздрогнул. Он помнил это имя. Патриция Харди и Крэнг упомянули его в своем разговоре.
«Если Торсон когда-нибудь заподозрит, — сказала девушка, — что Элдред Крэнг и Джон Прескотт, командир и помощник командира галактической базы, стали нуль-А последователями, то…» А затем Крэнг ответил: «Я хотел предупредить тебя, что не могу больше полностью доверять Прескотту. Он увиливает от ответов, с тех пор, как сюда прибыл Торсон».
Теперь ясно, кто здесь живет. Джон Прескотт, который принял нуль-А концепцию умом, но пока еще не сделал ее интегральной частью своей нервной системы. И поэтому растерялся в критической ситуации.
Хорошо все-таки, что он ничего не забыл. В его положении любые сведения неоценимы. В данном случае они помогут ему особенно не церемониться. Он начал осторожно пробираться по саду. С ним поступили безжалостно, и он тоже не будет никого щадить. Необходимо получить информацию. О себе. О Венере. Ничего сложного.
Приблизившись к дому почти вплотную, Госсейн услышал женский голос. Он замер на месте, потом осторожно выглянул из-за куста, футах в десяти от веранды.
Светловолосый мужчина сидел на ступеньках и что-то говорил в наручный диктофон. Женщина стояла в дверях.
— Я, наверное, справлюсь, — говорила она. — Пациенты прибудут только послезавтра. — Чуть поколебавшись, она добавила: — Мне бы не хотелось быть навязчивой, Джон, но тебя так часто не бывает дома, что я перестала чувствовать себя твоей женой. И месяца не прошло, как ты вернулся с Земли, и опять куда-то собираешься.
Мужчина пожал плечами, даже не подняв головы от диктофона.
— У меня беспокойный характер, Амелия, — ответил он. — Ты ведь знаешь, я не могу усидеть на одном месте. И если я не буду активно работать, то только наделаю глупостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61